Звёздное скопление

Видно было, что посол в замешательстве. Однако либо старая закалка его не подвела (мы примерно ровесники с ним – made in USSR), либо приблизившийся с распростертыми объятиями на опасно близкую дистанцию я подтолкнул его к участию в творящейся вакханалии. Повернувшись ко мне чуть бочком, он ухватил с медвежачьего подноса рюмку и под одобрительные «пей до дна» выцедил ее мелкими глоточками.

Силен, зараза! И выкрутился – пока он пил, мне, дабы не выглядеть дурачком, руки пришлось опустить. Зато, когда он выдохнул, поставил рюмку на поднос и пренебрежительно отмахнулся от предложенного соленого огурчика, ничто не мешало мне поаплодировать ему наравне с цыганами.

– Досточтимый темник Денецкий! – обратился я к нему. – От имени всего народа Бизантия выражаю вам самую искреннюю радость от вашего визита.

– Благодарю, синклитик Киндяшков. – Попыток приблизиться я не делал, так что Костя расслабился малость. – Со своей стороны позвольте выразить восхищение столь радушным приемом… – Он покосился на все еще стоящего рядом медведя. Миша благодушно оскалился. – …и представить вам моих спутников.

Потом наступила моя очередь. Представляя Ромку и Диму, чуть придыхал – самую малость, чтоб не переборщить. Но Ромарио все равно начал розоветь.

Нет, однозначно, заканчиваем с этим игом пузатым, беру парня за шкирку, и едем к девкам! Куда это годится-то?

Впрочем, учитывая то, как нойон от такого знакомства начал непроизвольно ежиться, видимо, мы не спалились. Ну, по крайней мере, не по полной.

– Весьма рад знакомству, почтенные, – промямлил Денецкий. – Синклитик, не стоит ли нам пройти в зал переговоров.

– Да ни в коем случае! Это же будет грубейшее нарушение наших культурных традиций и законов гостеприимства, – возмутился я. Правда, возмутился – жрать было охота. А то время уже девять утра, а у меня с вечера ни маковой росинки во рту не было. – Сейчас, досточтимый, пир! – И, увидав, что он хочет что-то сказать, даже рот уже открыл, я энергично замахал руками: – Пир-пир-пир! Мажордом, проводите нас.

Пресекая попытку отмазаться, я подхватил Костю под локоток (видать, водка натощак дала о себе знать – он не успел вырваться), и мы, как шерочка с машерочкой, отправились за высоким ливрейным стариком в пиршественный зал.

– Вы меня, темник, пожалуйста, не обижайте. Мы всего лишь отпразднуем ваше благополучное прибытие в узком кругу. Только вы, я и наши свитские. Ведь, согласитесь, несмотря ни на что, межзвездные перелеты продолжают представлять собой некоторую опасность. Так поднимем же по бокалу вина за ваше прибытие, вы отдохнете заодно – эти путешествия, они так утомляют, – соловьем разливался я, не давая послу вставить ни слова. Он, правда, с каждым шагом все больше пыхтел и собирался, видимо, уже начать вырываться. – Посидим тихо, скромно, в малой зале, практически по-домашнему.

Это я не подумавши ляпнул, наверное. Потому что как раз в этот момент два ливрейных лакея отворили дверь в комнату, где синклитик и нойон со свитами трапезничать желают.

Я окинул взглядом обстановку. Ой-е – по-домашнему мы тут посидим… Бордель. Натуральный бордель. Молодец, Ромка! К ордену представлю!

Денецкий при виде этого вообще замер как громом пораженный, наконец громко сглотнул и сдавленным голосом спросил:

– Синклитик, а вы всех гостей так принимаете?

– Ну что вы, темник, – промурлыкал я в ответ. – Только самых важных и почетных. Протокол-с. Ну а теперь прошу к столу.

Одной рукой я указал внутрь зала, а другой дружески обнял Костю за плечи. Тот влетел внутрь как ужаленный, едва не сбив с ног мажордома (вообще-то я знал, что он у нас есть, но никогда не встречал), собравшегося препроводить нойона к его месту.

Немного он, правда, успокоился, когда понял, что сидеть мы будем на разных концах стола, и даже, покуда мажордом рассаживал свиту согласно табели о рангах, проявил признаки реанимации аппетита – начал разглядывать, что у нас на столе.

На столе чего только не было! Картошки жареной не было, например, макарон по-флотски не было тоже, селедки под шубой или салата «Оливье» я как-то тоже не разглядел. Даже борща не наблюдалось. Зато было много всего разного, о названии чего я понятия не имею.

В начале обеда я нойона не доставал – рот от запахов так слюной наполнился, что вести беседу, не забрызгав половину присутствующих, было бы никак невозможно. Да и желудок настойчиво требовал: «Хозяин, покорми меня». Так что суп, жидковатый, на мой вкус, и подозрительного коричневатого цвета, я толком не распробовал – заглотил зараз. Ну… вроде ничего. Моя молодежь тоже наворачивала за обе щеки, и лишь доместик схол проявлял чудеса выдержки. Даже подталкивал меня тихонько ногой под столом, когда необходимо было провозгласить очередной тост.

Ну кушать очень уж хотелось.

Однако, утолив первый голод, я все же нашел в себе силы приступить к выполнению своего плана и завязал с послом светскую беседу.

– А как вы находите нашу планету, темник? – с невиннейшим видом полюбопытствовал я.

– Как понимаете, синклитик, – отвечал подобревший от пищи нойон, – я не имел возможности ее осмотреть иначе чем из космоса. Но с орбиты она производит впечатление довольно положительное. Бизанциумцы, я так понимаю, разместили большую часть поселений в субтропиках?

– Ах, ну что вы, конечно же нет, – произнес я, всем своим видом желая показать, что это в принципе невозможно. – В этой климатической зоне у нас и впрямь крупные поселения курортного плана, однако они наполовину пустуют.

Денецкий удивленно вскинул брови и часто-часто заморгал, веки у него были накрашены зелеными тенями.

– Но… отчего?

– Ну сами посудите, ну грешно же промышленными выбросами портить такую замечательную природу. Там загорать надо, на пляжах нежиться, отдыхать – а тут шахта какая или вовсе завод. Что это, скажите на милость, такое? – Я едва сдержался, чтоб не перейти на гнусавый тон, но пару раз жеманненько ручками все же всплеснул. Не переиграть бы. – Нет, нет и нет, это совершенно неприемлемо с точки зрения экологии. Вот тундру, степи, пустыни и вечную мерзлоту – их не жалко. Там у нас моногорода разбросаны и все такое. А кто хочет отдохнуть, тех милости просим в курортную зону.

– Вот как? – Каракорумский посол смотрел на меня удивленно. – И что же, это не вызывает недовольства? Эмиграцию?

– Ну не без того. – Я скорчил кисляк. Спасибо, Лена, у тебя научился. – Но у нас недурные заработки, хорошие развлечения и казино, полная свобода почти во всех планах, так что охотники до воли тоже приезжают.

– Мне доводилось слышать о крайне, гм, либеральных законах, установленных вами, – осторожно произнес Денецкий. – Кажется, у вас тут даже однополые браки разрешены…

– Господи, а что такого? Ну любят люди друг друга, так пускай живут вместе! Правда, церковники выступали против, так что пришлось оформить это не как брак, а как договор, но по сути вышло одно и то же.

– Мм… И что еще из таких вот новшеств вы ввели? Возможно, – тут он закашлялся, – мы смогли бы что-то перенять.

– Ну, – я покрутил в воздухе кистью руки, – наркотики разрешил, например. Мы их по всей республике поставляем. Не всюду, правда, легально… Ну, вы меня понимаете.

Костя кивнул, глядя на меня большими-большими глазами.

– Азартные игры почти все разрешены, без ограничений на ставки. Вот «Русскую рулетку», правда, пришлось завернуть. Слишком уж много стрелялись по пьяни. Проституцию легализовал, причем в самых разных формах. У нас можно найти практически все, что угодно, на любой, самый изощренный вкус. Вы, например, не желаете после пира чего-то такого экзотического?

– Нет. Благодарю, нет, – как-то слишком поспешно ответил он и покосился сначала на Ромку, потом на Димана.

Роман вспыхнул и уставился в тарелку. Нет, не потащу я его по бабам – уметь так вовремя краснеть – это талант, от природы даденный.

Дима сделал вид, что увлечен негромкой беседой с Цэлмэг, и ничего не заметил.

Кстати, не наврал Скуриди – девочки действительно замечательные, прекрасные особой, восточной красотой. Вот и за что этому сморчку пузатому такое счастье: целых три роскошных девицы под боком. А у меня – Анжела. Тьфу! Справедливости в мире нет!

– Напрасно, жалеть будете! – Я шутливо погрозил нойону пальцем. – Впрочем, я уже в паре шагов от того, чтобы превратить планету в курортную столицу всего Скопления! Вас, темник, мне сами боги послали, не иначе. Вы представляете, если будут установлены добрососедские отношения, что начнется? Скупайте акции компаний, занимающихся перевозкой пассажиров. Не прогадаете!

– Благодарю за совет. – Он даже склонил слегка голову в знак согласия. – Однако, говоря об установлении дипотношений, вы употребили слово «если». Полагаете, могут быть какие-то препятствия? У стремления наших великих народов жить в мире есть противники?

– Противники? Ха! – воскликнул я. – Косность, ханженство и недальновидность синклита – вот они, эти противники! Вы даже не представляете, какие деньги теряет бюджет Роксаны из-за того, что они запретили мне легализовывать детскую проституцию на том основании, что это, видите ли, аморально. Мы политики, мы выше морали! Ее для нас вообще нет!

Денецкий старался не смотреть на меня как на какое-то противное насекомое – мокрицу там или тарантула, но выразить на лице сочувствие моим неприятностям. У него, надо сказать, это почти получалось. Не права Ванина агентура – дипломатом Костя быть может. Только это ему не нравится.

– Наверное, и вас лично это разочаровало? – сухо поинтересовался туменчи-нукер.

– Нет, что вы, господин Чобайласан, – улыбнулся ему я. – Чистый бизнес. Детство – это прекрасная пора, но меня больше привлекают такие периоды жизни, как отрочество, юность и молодость. Ах, мои уже не вернуть, зрелость пришла.

Ромка чуть не нырнул в тарелку с каким-то рагу из бог знает чего. Но, скажу честно, это незнамо что сготовлено отменно.

– И вы полагаете, что эта косность воспрепятствует установлению дипотношений? – продолжил гнуть свою линию нойон. – Кто-то может воспротивиться?

– Самим отношениям – разумеется, нет, – радушно улыбнулся я своему гостю. – Но вот на каких условиях, это вопрос.

– И какими же будут эти условия?

– Не знаю, – легкомысленно отозвался я. – Мы с дуксом друг друга на дух не переносим.

Ложь всегда надо разбавлять правдой, которую легко проверить.

– В любом случае я на вашей стороне, – продолжил свой спич я. – Друнгарий армии, думается, также проявит понимание к моей, простите, вашей позиции. Мы с ней… сходимся во взглядах на деловой подход.

– И в чем же такой подход вы видите сейчас? – несколько удивился почти незавуалированному предложению о сотрудничестве посол.

– Кроме того, что я уже озвучил? Ну, представьте себе чисто теоретически. Если миры фронтира, Роксана и Увек, станут форпостами торговли между нашими странами, какие перспективы откроются перед их наместниками и теми, – я выразительно поглядел на Константина, – кто будет эту связь обеспечивать. Неужто купцы откажутся… Ну, не знаю, последовать вместе с крейсером, совершающим дружеский визит в соседнее государство? Пока мы не знаем пиратства, это верно, но это ведь не вечная ситуация – давайте будем реалистами. Или вот обустройство исправительных заведений. Дорогое удовольствие, верно? А я бы охотно принял каракорумских заключенных, у меня несколько рудодобывающих комбинатов на спутниках простаивают из-за отсутствия персонала. А так и расходов никаких, и в казну Каракорума доход в виде процентов от прибыли. Верно? Да мало ли что деловые люди могут придумать… к вящей славе и процветанию своих стран?

– Я с вами… кхм… абсолютно согласен, синклитик Киндяшков, – задумчиво произнес нойон. – И потому предлагаю поднять бокалы за плодотворное сотрудничество… кхм… процветание… кхм… наших держав и рост благосостояния… кхм… населения.

– Прекрасный тост! – провозгласил я, вставая. – Выпьем же за это!

Что могли сделать остальные? Только нас поддержать. Если уж начальство выпить предлагает, значит, это приказ.

Пир продолжался недолго – все уже были сыты. Юстиниан усиленно делал вид, что слаб на выпивку, и начал с интересом заглядываться на Анжелу, каким-то образом сумевшую выглядеть даже в парадной форме натуральной шамотрой. При выходе всех откушавших из зала он даже приобнял ее за талию и что-то шепнул, на что она разразилась хохотом. Боже, того презрения к нам всем, какое плескалось в глазах Чобайласана и флигель-адъютантш Денецкого, хватило бы на тысячу проповедей о пороках.

– Синклитик, и все же, когда я смогу вручить свои верительные грамоты? – спросил темник флота.

– Да хоть сейчас могу забрать. – Я пожал плечами. – Если же вас интересует, когда вы попадете на заседание синклита для обсуждения предложений Каракорума, то это можно будет устроить часа через два по грависвязи. Отдохнете пока, кто ж на полный желудок переговоры ведет?

– Это было бы великолепно, – ответил Константин.

– Значит, так и поступим, – покладисто согласился я. – А пока предлагаю пройти ко мне в кабинет, выкурить по сигаре и выпить по бокалу чего-нибудь.

– Э… вдвоем?! – Он ощутимо шатнулся в сторону от меня.

– Ну зачем? – флегматично ответил я. – Безопасников наших с собой возьмем. Им тоже профессиональное взаимодействие надо будет налаживать. Значит, о договоренностях должны быть в курсе.

– Резонно. – Нойон нервно хихикнул. – А остальные?..

– А остальные пускай отдыхают, ваших девочек в апартаменты проводят, мои помощники свои комнаты и сами найдут. Намаялась, поди, молодежь. Только сейчас одного из своих заряжу, чтоб к техникам сбегал, сказал о настройке второй камеры связи. Рома-а.

Парень двинулся ко мне, а я, пропустив Недоденица вперед, чтоб отошел шагов хоть на несколько, громко сказал приблизившемуся ко мне флигель-адъютанту:

– У вас троих до завтра, до восьми утра, отдых, но ты сейчас, будь ласков, прикажи технарям гостевую капсулу связи для заседаний синклита настроить. Да, ну а потом… – Я чуть приобнял его за плечи и, склонив голову к его уху, шепнул: – Представь, что я тебя лапать начал.

Расчет мой оправдался. Сначала он, от резкой перемены темы, застыл, потом инстинктивно дернулся от меня, но поскольку я этого ожидал, то был Рома удержан на месте. Стоит ли говорить, что он краской начал наливаться? Правда, вот взгляд его мне не понравился – злой какой-то, слезы на глазах выступили.

– Молодец, – шепнул я. – Правильно реагируешь. Теперь бегом лети к любому терминалу связи и сообщи Скуриди, что я веду вербовку посла втемную и он однозначно ведется. Причем это он считает, что вербует меня. Мы сейчас по конкретике будем торговаться. Так что пусть ничему не удивляется и ни по какому поводу не возмущается, я ему на заседании маякну, на что идти можно, а что на усмотрение синклита.

Парень уставился на меня, растерянно хлопая глазами.

– И не забудь все же технарям сказать про финальную отладку гостевой капсулы. Не нужен нам конфуз сейчас. – Я отпустил парня и поспешил догнать своего «хуже татарина».

– И о чем вы с ним шептались, синклитик Киндяшков? – поинтересовался тот.

– О том, что будет несколько позже. Но это, простите, сугубо личного плана вопрос.

Костю передернуло.