Звёздный капитан

Рация оживала ещё пару раз, передавая малопонятные сообщения. Нас переговаривающиеся явно не слышали. Взобравшись на самую высокую из доступных скал, я с замиранием сердца повторил попытку связи:

— Приём! Меня слышно?

Следующие несколько секунд были самыми длинными в моей жизни. Затем рация ожила:

— Приём, назовите себя!

— Капитан Генри Чейдвик, КЗС «Небула». Мы потерпели крушение, со мной ещё тридцать четыре члена экипажа!

— Принято! Ждите!

В этот раз ожидание продлилось несколько дольше. Наконец, из рации полились сначала восторженные ругательства, а затем смутно знакомый голос:

–Чейдвик, это вы? Живой! Поверить не могу! Мы отправили к вам шаттл! Вы все там?

— Нет, остальные в паре километров западнее, ориентир озеро…

Из рации послышался звук, будто кто-то хорошенько приложился рукой по столу:

— Ну, конечно! Ну вы и выбрали себе местечко для посадки! Ждите, Карамзин, отбой…

Услышав фамилию говорившего, я понял, почему голос был мне знаком. Под началом этого человека тогда ещё лейтенант Чейдвик служил целых пять лет!

***

Дальнейшее до боли напоминает сценку из какого-нибудь фильма про спасение выживших после катастрофы. Наверное, потому что мы были выжившими и нас спасли.

Вначале шаттл прилетел за нами. Встретивший нас медик с улыбкой указал на наши скудные припасы и пояснил, что со своим нельзя.

Пока моих напарников внимательно осматривали на предмет того, всё ли в порядке с людьми, пробывшими несколько недель в пустыне, я, буквально на пальцах, пытался объяснить пилоту по карте, где наш лагерь.

Как мне объяснили, озеро, что было возле нашего местонахождения, самым надёжнейшим образом скрывало нас от всей электроники. Корабль Карамзина был на орбите уже неделю, безустанно прочёсывая местность всеми возможными способами… За исключением злополучного озера и его окрестностей. Никто в здравом уме и предположить не мог, что мы сядем в месте, где не работает связь.

По пути к нам присоединилась ещё пара шаттлов. Лагерь встретил спасателей криками радости и овациями. Я выглянул на секунду, показать, что я тоже тут и скрылся внутри шаттла.

Этого хватило, крики резко сменились на «слава капитану Чейдвику». Морщась, как от зубной боли, я поудобнее уселся в кресло, собираясь отдохнуть, но, отмахиваясь от медиков, заглянул Лютцев, потревожив мой покой.

— Я так понимаю, капитан, вы по-своему решили истолковать фразу «найду воду»? — с ухмылкой спросил он. — Кому мы обязаны нашим спасением?

— Капитану Карамзину.

Лютцев, на секунду поменяв выражение лица, на удивление сказал:

— Занятно, — он немного помолчал и спросил. — Так что по поводу моего трибунала?

Его сухое, опалённое местным солнцем лицо вновь не выражало никаких эмоций, но я прямо-таки физически ощутил всю глубину издевки.

— Лейтенант Лютцев! Пойдите вон или правосудие свершится прямо здесь!

***

Спустя пару часов шаттлы доставили нас на крейсер Циолковский, круживший на орбите.

Тут меня ждала ещё одна неожиданная встреча. Среди прочих приветствующих отдельно стояла группка людей в новенькой, чистенькой форме. Всего семеро, каждый при полном параде. Впереди — Лейтенант Фаррел с рукой на перевязи.

— Задержались вы, капитан! — заявил он, явно очень довольный своей штукой.

Я радостно пожал ему здоровую руку и выразительно посмотрел на выживших. Фаррел стушевался и гораздо тише объяснил:

— Кереньев и ещё двое до сих пор в лазарете. Пятерых мы потеряли.

— А мичман Громмар где?

Фаррел выпучил глаза, а затем недовольно посмотрел куда-то мне за спину. Обернувшись, я увидел там отведшего глаза Лютцева.

— Он скончался через несколько часов после того, как вас оглушили. Не выдержало сердце, — объяснил Джек.

Он хотел что-то добавить, но его прервал вышедший вперёд капитан Ярослав Карамзин. Высокий, подтянутый, черноволосый мужчина с парой тёмных глубоко посаженных глаз. На первый взгляд очень манерный, наверное, даже аристократичный.

Поприветствовав меня с полным официозом, он жестом пригласил идти за ним. Как прослуживший под его началом пять лет, я знал, что на самом деле существовало два Карамзина. Один был манерным, немного чопорным аристократом родом с Земли — таким он зачастую представал на публике. Другой же Карамзин, как говорится, был «своим в доску», но только для близкого круга знакомых. Который из них был настоящим, боюсь, не знал даже он сам.

Такая «двуличность» очень помогала ему на профессиональном поприще. В отличие от меня, простого капитана, Карамзин служил в разведке. Она считалась элитой флота: лучшие корабли, опытные экипажи, меньшая степень контроля со стороны начальства. А также немалый риск погибнуть очень далеко.

— Мы нашли останки твоего корабля с неделю назад, — по пути сообщил Карамзин. — Всё благодаря аварийному сигналу. Твой первый лейтенант — герой, если решился на такой поступок.

— Да, — согласился я, — надо отразить это в рапорте.

— Я не про рапорт говорю, — покачал головой Карамзин. — Решиться на такое? Ему повезло, что не расплавил себе мозги.

Мне оставалось лишь промолчать. Разведчик одарил меня непонимающим взглядом и жестом пригласил к себе в каюту.