Звёздный огонь

Как и следовало ожидать, «Невеста ветра» задержалась в Ямаоке из-за Эсме: капитан приказал ей беречь силы и отдыхать после каждого исцеления. Она, конечно, заупрямилась. Хаген с Умберто невольно стали свидетелями странной сцены: целительница и магус уставились друг на друга, и в глазах Крейна загорелись алые огоньки, а левую руку Эсме окутало черное облако весьма неприятного вида.

– Или будет по-моему, или никак, – зловеще проговорил Крейн. – Посажу в трюм и увезу в Кааму, а Нами пускай ищет другого целителя!

Разумеется, победа осталась за капитаном.

Так или иначе, у них появилась возможность понаблюдать, как выполняются указания Крейна об отводе воды. Нами тоже не терял времени зря: в одной из своих книг он выискал упоминание о полуживых машинах, которые очищали воду и чудесным образом ее изменяли, превращая в истинный эликсир жизни.

– Те, кто пили эту воду, ничем не болели! – сказал он, сокрушенно вздыхая. – Нет прощения тому, кто испортил столь хорошую вещь. Ах, если бы мы знали о ней раньше…

– Ничего бы не изменилось, – возразил Крейн. – Управляться с такими машинами – или, точнее, существами – умеют только вороны. Умели когда-то. Они отказались от большей части своих чудес, а Договор Семерых окончательно и бесповоротно запретил магию полужизни. Это прошлое, Нами.

Правитель раздраженно бросил книгу на стол. Хаген, который как раз стоял поблизости, увидел на ее обложке глаз с крыльями и невольно вздрогнул. Все эти разговоры о древней алхимии его несказанно раздражали, потому что ни Нами, ни Крейн не знали того, что знал он. Возможно, грейна когда-то и обладала подобием разума, но ныне была совершенно безмозглым созданием и не вызывала сожалений, а вот те создания, которых он видел в лаборатории Рейго…

– Нам надо поговорить. Жду тебя после ужина.~

Хаген посмотрел на Крейна и кивнул.

Через несколько часов пересмешник переступил порог капитанской каюты, и Крейн взмахом руки предложил ему сесть.

– Я обещал, что не стану читать твоих мыслей, – начал феникс. – Я сдержал слово. Однако ты должен понимать, что некоторые мысли очень… сильны и громки, поэтому я не могу не ощущать их отголосков. Уж такова природа связи между мною, ~Невестой~ и всеми вами. Понимаешь, к чему я клоню?

Хаген тяжело вздохнул.

– Ты уже встречал крылатый глаз?

Пересмешник медлил с ответом. Он не мог обмануть капитана, придумав какую-нибудь историю, объясняющую, как ему удалось попасть в святая святых самопровозглашенного алхимика. Но откровенный рассказ неизбежно вызвал бы новые вопросы, опасные вопросы, нежелательные вопросы. Опасаясь, что вновь начнет слишком громко думать, Хаген наконец-то признался:

– Я встречал его в замке Рейго Лара.

– Вот как? – произнес Крейн с неподдельным удивлением в голосе. – Надо же… Хаген, мне дела нет до того, что ты там искал. Просто расскажи, с какой стати чайка взялась за то, чем положено – полагалось бы, не случись великого запрета – заниматься ворону?

Пересмешник почесал в затылке. Что ж, от части правды вреда не будет.

– У лорда Рейго есть немало странных привычек, о которых знает чуть ли не весь двор, но мало кому известно, что у всех этих странностей один-единственный корень: искусство создания полужизни, древняя алхимия. Он ею увлекается самозабвенно вот уже не первый год и любит иной раз намекнуть, что за короткий срок достиг впечатляющих результатов…

– И ты видел эти… результаты?

– Я… – Хаген скрипнул зубами. – Да, видел. Это вышло случайно, я просто перепутал двери и попал в лабораторию. Там… там было много всяких устройств, от одного взгляда на которые просто голова кружилась, и хотя мне случалось видеть механику и посложнее, они показались весьма… необычными. Я пошел дальше, решив осмотреться, раз уж оказался внутри, и вдруг увидел стеклянный сосуд, заполненный зеленоватым дымом. На дне сосуда лежал мертвый крикун – с его живота была снята кожа, а тело до самой шеи обволакивала какая-то масса, похожая на студень. Она колыхалась, будто живая… будто дышала. Сам не знаю, зачем это мне понадобилось, но я приблизился и вроде бы коснулся стекла рукой…

Тут Хаген замолчал надолго, чувствуя, как подступает знакомая дурнота. Крейн терпеливо ждал, пока пересмешник придет в себя, а «Невеста ветра» очень осторожно коснулась его сознания, на свой лад пытаясь успокоить.