Звёздный рекрут

Сашка открыл глаза, и наваждение мгновенно пропало. Гигантский цирк был по-прежнему пуст и тих. Лишь небольшие группки служителей культа поочерёдно выходили из тёмных проёмов дверей и рассаживались на каменные скамейки по периметру амфитеатра. Александр» оглянулся в сторону выхода. Посреди центральной лестницы он увидел большую группу вооружённых мечами, дубинами и ножами драков, одетых так же, как и его недавние противники во дворе дворца Н'аурра. Они сопровождали Верховного Жреца, одетого уже в другую, но по-прежнему очень скромную одежду. Золотая диадема на голове Первосвященника, в такт его неспешным шагам в лучах уходящего на заслуженный отдых Отца Богов заиграла неожиданно яркими бликами, словно перед выходом Понтифик минут тридцать надраивал её шерстяной портянкой. Сашка прыснул, представив себе Верховного Жреца, трущего диадему куском застиранной солдатской ткани, и направился обратно к лестнице. У первых ступеней его жестом руки остановил Понтифик, спустившийся к этому моменту на самое дно вулканической воронки, усилиями многих поколений рабов и священнослужителей превращённой в местный Колизей. Его и человека плотным кольцом окружили представители «охраны» работорговца.

— Эти драки, — обратился к Александру Верховный Жрец и обвёл рукой «гостей», — полагают, что ты заслужил смерть. Возможно, так оно и есть. Однако ты приехал в Храм, значит, рассчитываешь на защиту и справедливое к себе отношение… Но мы — не судьи, чтобы доискиваться, что произошло на самом деле и определять: кто прав, а кто — виноват… Мы — Жрецы. Для нас все верующие равны. Мы во всём привыкли полагаться на Волю Богов и не намерены отступать от догматов Веры. Особенно здесь, в Храме Воли Богов, и сейчас, в праздник Игры Богов…

Решение таково… — Понтифик поднял руку с посохом, призывая всех к вниманию и сигнализируя, что он намерен произнести свой вердикт. — Пусть Своё слово скажут Бессмертные Боги. Сейчас, на арене Игры Богов, по тем правилам, которые существуют для тех, кто ступил на этот песок, вы должна доказать свою правоту — или умереть. И пусть Боги решают, кто из вас прав: ты, Саш'ша, защитивший свою честь и жизнь, или вы, Гар'ры, требующие за это голову нашего гладиатора.

Драки-рэкетиры недоумённо переглянулись между собой, потом, не сговариваясь, посмотрели на своего товарища с перебинтованной рукой. Потом они собрались вместе и о чём-то коротко и зло переговорили друг с другом. Затем один из них, видимо, главный, вышел вперёд и обратился к Верховному Жрецу.

— Никто нам не сказал, что это существо — гладиатор. Поэтому мы не могли знать, что на него тоже распространяются правила Игр Богов.

…Гар'ры никогда не пойдут против Воли Богов. Мы только просим перенести наш поединок на третий День Игр Богов, когда, по традиции, любой житель нашего города может сразиться на этой арене с любым гладиатором, выжившим в первые Дни Праздника…

Понтифик сделал вид, что внимательно обдумывает предложение незваных гостей. Он прекрасно понимал, что вот так просто отпускать наглецов нельзя. Если сегодня дюжина паразитов, живущая за счёт других, более успешных драков, начнёт диктовать свою волю самому Верховному Жрецу, то почему завтра это же не могут сделать своры других проходимцев, возомнивших себя силой, способной распоряжаться судьбами других драков? Он незаметно подал тайный знак. Из амфитеатра спустились несколько младших жрецов и устремились к огромным чёрным воротам, густо окованным длинными и толстыми пластинами железа. Повинуясь руке Понтифика, они подошли к воротам и взялись за створки.

— Вы знаете, ЧТО находится за этими дверьми?! — полувопросительно-полуутвердительно произнёс Верховный Жрец. — Вижу, что знаете… Так вот, если вы сомневаетесь, что решение, произнесённое нами, — это выражение Воли Богов, вам придётся сразиться с тем, кто является выразителем прямой и окончательной Воли Богов!

Драки-рэкетиры как-то затравленно переглянулись; тот, который был главным или старшим в этой группе, подошёл к драку с поломанной рукой и с размаху, по самую рукоять вонзил ему свой короткий меч в брюхо. После этого «слуги», даже не взглянув на ещё трепещущее тело провокатора, втравившего их в такую историю, отошли на несколько десятков шагов в сторону и о чём-то довольно долго совещались. Наконец, главный в группе подошёл к Верховному Жрецу и громко, так, что слышали все присутствующие в Колизее, сказал:

— Мы готовы!

Сашка не стал спрашивать ни о чём — всё и так было предельно ясно и понятно. Он подошёл к одному из молодых жрецов, стоявших у окованных железом створок и молча протянул руку к длинной, прочной на вид пике, которую тот держал в руках. Жрец встретился взглядом с Понтификом и так же молча отдал копьё Александру. Тотчас же все Жрецы быстро покинули арену. На ней остались двенадцать бойцов — одиннадцать «слуг» и человек с тёмно-коричневым древком копья без наконечника.

Поединок начался.