Звёздный рекрут

…Понтифик хорошо слышал торопливые шаги слуги по истёртым каменным ступеням, ведущим в Сокровищницу Знаний. Уже то, что Младший Жрец осмелился потревожить Верховного Жреца во время молитвы, говорило о том, что в Храме за время его отсутствия произошло что-то экстраординарное. Такое, что требует его немедленного вмешательства Поэтому, когда жрец-слуга осторожно кашлянул за дверью, привлекая его внимание, Понтифик не стал напоминать Младшему Жрецу об этике взаимоотношений между адептами, а вышел к нему навстречу и просто спросил, что случилось. Заикаясь от волнения (Нарушение субординации в Храме, построенном на строгой иерархии, считалось очень серьёзным проступком. Его появление в молельной во время медитации или молитвы без достаточно веской причины могло повлечь для него довольно жёсткие последствия, вплоть до телесного наказания или изгнания из Храма.), Жрец коротко доложил о неожиданном визите Н'аурра, и о том, что случилось во дворе у рабовладельца.

— И это та причина, по которой ты осмелился побеспокоить меня? — уже строже спросил его Понтифик.

Младший Жрец похолодел и едва двигая языком от страха, добавил, что следом приехали «охранники» работорговца и ТРЕБУЮТ немедленно выдать им светлокожего бесхвостого раба, купленного Н'аурром утром на торге.

— Требуют, говоришь? — переспросил Верховный Жрец.

Слуга судорожно глотнул слюну и молча кивнул головой.

— Ну, что же, они получат то, чего заслуживают… — с непонятной скрытой угрозой в голосе сказал Понтифик и спешно стал подниматься по ступенькам из молельной вверх, к главным воротам Храма Воли Богов.

…Внутри Храма было прохладно. Сверху через многочисленные окна проникал свет, но не обжигал, как снаружи, а, отразившись от белоснежных стен, рассеивался, равномерно освещая все внутреннее пространство языческого святилища. Сашку охватило странное чувство. Высокие своды не давили, наоборот, они словно приглашали к полёту, создавали ощущение лёгкости, чего-то величественного и божественного. Александру почудились даже отдалённые, приглушённые звуки органа. Он тряхнул головой, отгоняя наваждение, легко выпрыгнул из повозки и, повинуясь какому-то неведомому зову, не обращая внимания на изумлённые взгляды служителей культа, окруживших коляску, пошёл вперёд — туда, где, как подсказывала интуиция, происходило главное действо Игр Богов — гладиаторские бои.

Человек прошёл через весь Храм и шагнул в небольшой квадратный проём, ярким золотистым пятном горевший в полумраке внутреннего пространства Храма. Проём оказался дверью, выходившей точно посредине огромного амфитеатра. Он был пуст. Бесчисленные серые каменные ступеньки-скамьи ровными кольцами расходились влево и вправо от широкой лестницы, выложенной из белоснежного мрамора. Лестница начиналась в самом низу гигантской воронки и поднималась высоко вверх — к самой вершине Храма. Дно естественного цирка играло кварцевыми звёздочками ярко-жёлтого песка; в стенах амфитеатра, за несколько метров обрывавшихся вертикальной стеной, тёмными полукружьями и прямоугольниками угадывались несколько разных по размерам и форме дверей. Повинуясь всё той же зовущей силе, Александр, сопровождаемый, как тень, несколькими безмолвными Жрецами, неспешно спустился вниз и остановился точно в центре арены.

Неожиданно по телу снизу вверх шершавой волной пробежала дрожь… Подчиняясь наитию, он запрокинул голову, раскинул руки в стороны ладонями вверх и закрыл глаза… Текли минуты… Неясный шум в ушах постепенно превратился в гул, распался сначала на десятки, потом — сотни, тысячи голосов. Они как будто о чём-то спрашивали, чего-то требовали, о чём-то умоляли… Неожиданно всё затихло, но через мгновение голоса вернулись, но это уже были другие голоса… Они о чём-то горячо спорили, потом послышался многоголосый, громкий, как залп старинных пушек, торжествующий рёв огромного количества драков. Так самозабвенно могли орать только болельщики…