Звёздный Спас

– Ты, наверное, принимаешь меня за полную дуру, – с грустью констатировала Фива. – Почему нет серебристых струек, или ты каким-то иным способом вернул свои одежды?

– Способ тот же – желание и волевое усилие. Серебристые струйки – это отсутствие навыка мгновенной концентрации. Поначалу и у меня такое бывало – болезнь роста. Пройдёт, – заверил Кеша.

– Тогда, может быть, ответишь – где взял этот чудесный перстень? И о чём он сигнализирует?

Кеша взял её руку и, прежде чем остановил взгляд на сапфире, бережно поцеловал её. Фива смутилась и зарделась от удовольствия.

Смутив Фиву, Кеша и сам смутился. И, чтобы скрыть возникшую неловкость, преувеличенно бодро отрапортовал, что и перстень, и прозрачный диск в целлофановом пакетике, и фляжку ректификата, а может быть, живой воды, он получил от вестников. Так сказать, их энергетических сущностей. Наподобие той, что угостила их сигаретами у главного корпуса сельскохозяйственной академии.

– В день встречи у Тимирязевки? – засмеялась Фива.

Её обрадовало смущение Кеши, и, как тогда, в первое утро Нового года, она поправила его:

– Не той, а того.

Ей действительно тогда привиделся парень в серебристом комбинезоне, похожий на космонавта. Но она поправила Кешу и тогда, и сейчас не поэтому. Она почувствовала, что люба ему. Люба и в согласии, и в несогласии, и сердце её пролилось теплом.

– Ну что, подождёшь меня здесь? – сказала Фива.

– Ага, размечталась! – весело отозвался Кеша.

Он тоже подумал о встрече Нового года, закончившейся слезами Фивы. Всего две недели прошло, а кажется – месяцы и даже годы. Но она рядом, она стала ближе и роднее.

– Я понимаю, – весело иронизируя, заметил он. – Вы собрались идти к грандиозному дубу, к своему, так сказать, вечному дереву . Но, может быть, прежде вы ещё раз заглянете в пространство перстня и как-то истолкуете чередование знаков, очень похожее на предупреждающие сигналы?

– Предупреждающие?! – Фива вскинула брови.

И Кеша объяснил ей, что перстень на её пальце – своего рода индикатор, указывающий на состояние её чувств. Сейчас он неистовствует, разрываясь между будущим и прошлым. Потому что, с одной стороны, Фива желает попасть в будущее, чтобы получить ответ – можно ли погружать в биополе Земли целые города с людьми (знак «плюс»). А с другой – желает попасть в прошлое, потому что вечное дерево на холме – это место их встречи в детстве.

– И что же теперь делать? – обеспокоенно спросила Фива.

– А ничего, – сказал Кеша. – Доверься мне.

Странно, но ироничность и бравада только усиливали серьёзность происходящего.

Есть у него местечко в будущем. Правда, в нём большинство людей ждут допотопную электричку, чтобы вернуться в какое-то своё реальное время. Зато там он познакомился с удивительной троицей – мужчиной, женщиной и четырёхлетним мальчиком. Он даже помнит его имя – Адам. Вот уж кто-кто, а он точно Адам-индиго , развит не по годам.

Кеша стал заводить будильник, а Фива посмотрела на перстень. Он горел ровным иссиня-голубым пламенем, а на самом донышке резко темнел знак «плюс».

– Ты настраиваешь радиомаячок? – весело ехидствуя, поинтересовалась Фива. – Как только он зазвенит, мы поймём, что пора на работу.

– Именно так, – сказал Кеша.

Он обнял Фиву, и они исчезли. Растворились в воздухе, не оставив после себя ни серебристых, ни каких других струек.

Глава 30

В кабинет позвонили, но Агапий Агафонович не спешил нажимать кнопку «открыть». Находясь в своём кабинете, словно в бронированном сейфе, он даже не удосужился взглянуть на экран монитора внешней камеры слежения, чтобы выяснить – кто звонит? И прежде всего потому, что приходили к нему обязательно по его приглашению, а сегодня он никого не приглашал. Точнее, как раз обдумывал, кого пригласить. Каково же было удивление, когда на компьютере-секьюрити зажёгся зелёный сигнальный глазок, извещающий, что пароль набран – дверные замки открываются.

Услышав мягкое пощёлкивание замков, Агапий Агафонович, ещё не веря себе, поднял голову, и в ту же секунду дверь как бы самопроизвольно распахнулась настежь. В проёме шевелилось существо – куча-мала переплетённых щупалец с плоскими присосками, посвёркивающими будто мини-диски.

Полковник, не отрывая взгляда от шевелящегося пучкообразного существа, встал и словно сбил угол зрения – существо пропало, дверь резко захлопнулась (мягко щёлкнули замки-задвижки). Агапий Агафонович, пытаясь увидеть исчезнувшее существо, зорким взглядом окинул пространство возле двери, увы, – никого. Он пододвинул кресло, а когда поднял голову, в ошеломлении едва не вскрикнул – над столом висела усатая голова в фуражке с глянцевым козырьком, отороченным серебряными позументами. Голова была перевёрнута, находилась прямо перед ним и смотрела глаза в глаза, широко улыбаясь, как бы в ожидании заслуженной похвалы. Неожиданно пришли на ум стихи:

Лицом к лицу

Лица не увидать.

Большое видится на расстоянье.