Звёздный Спас

– А ничего не надо помнить, – сказал Кеша. – То есть достаточно вообразить в памяти какой-нибудь один предмет (не имеет значения какой): сорочку, сапожки, или пальто, или пуговицу от пальто. Все предметы одежды, как бусинки, связаны между собою одной нитью – одним и тем же личным временем создателя волевого усилия. Так что, выдернув один предмет, поневоле выдёргиваются все.

– Кеша, а если, находясь в другом пространстве, вообразить какого-нибудь лично знакомого человека, чтобы он переместился в мир тонких материй, – он переместится? И если «да» – можно ли, используя временну́ю нить , прибрать, то есть переместить к себе, целый город, в котором живёт этот лично знакомый?

– Ну вот – сразу прибрать, ты же не жена олигарха! – весело сострил Кеша.

И Фива, прильнув к нему, ласково поинтересовалась:

– Кеша, а я чья жена, чья – может, ответишь?

– Да ты же сама знаешь, – несколько в растерянности сказал Кеша.

– Я знаю, – сказала Фива. – А потому именно у тебя спрашиваю – можно вслед за одним горожанином весь город переместить?

Ничего не осталось от Кешиной весёлости.

– Я не знаю, – сказал он. – Во всяком случае, чтобы это произошло, каждый житель города должен страстно желать перемещения города. Так сказать, помогать этому своим волевым усилием. Я думаю, что легенда о граде Китеже – не совсем легенда. Вера и желание многое могут, когда сопоставляются с главным, когда находятся в соразмерности с миссией, ради которой напрягают волевое усилие.

– Миссия у нас одна – предотвратить Конец света , – с некоторой обидой в голосе сказала Фива.

Ей показалось, что Кеша не считается с нею, игнорирует её мнение.

– Как можно предотвратить, если люди не изменятся в своей сути? Если опять примутся наращивать ядерный потенциал, если опять будут накапливать любое другое оружие массового уничтожения всего живого. Это невозможно, всё опять повторится сначала, и опять – Конец света !

– Кешенька, а если мы вместе произнесём наши заветные слова – всегда, буду, хочу ?

Он грустно улыбнулся, сказав, что у них теперь другой уровень понимания, а тот, прежний, остался позади. Однако Фива не хотела его понимать. И тогда он сказал, что чувствует множество поселений в будущем, но они фиксируются расплывчато, как бы наслаиваются друг на друга. Возможно, это поселения отдалённого завтра, а возможно, это одно и то же поселение, но в разные отрезки времени.

Кеша вспомнил о странном городе будущего, о потерянных беженцах, ждущих допотопную электричку, и ему стало не по себе – не они ли с Фивой как-то повинны в иной, но, может быть, ещё более страшной людской трагедии, чем столкновение с Фантомом?!

И он сказал, что спасение возможно только в настоящем времени. Наверное, святой Серафим Саровский имел в виду таких, как они, страждущих, когда говорил: главная цель человеческой жизни – стяжание Святого Духа. Спасись сам, и возле тебя спасутся десятки. А перемещать волевым усилием города и страны – это представляется Кеше соблазном.

– Ты уверен? – спросила Фива.

Её обидела мягкая настойчивость Кеши, отклоняющая её искреннее желание стремглав бежать спасать Землю. Она понимала, что нельзя охватить необъятное. Но всё же «попытка не пытка», а он испугался.

Не понимая его внезапного страха, она не понимала смысла Кешиных слов и хотела лишь одного – увлечь его своей смелостью.

– Хорошо, – решительно сказала она. – Сейчас мы появимся в каком-нибудь «расплывчатом» городе, наподобие Москвы, и точно всё узнаем, потому что это важно знать для будущего.

Кеша легко прочитал настроение Фивы и был пленён её самоотверженностью. Однако объяснять своих страхов не стал. Напомнил, кто-то опасался опоздать на работу.

– А кто-то сказал: не переживай – не опоздаешь.

Она стала убеждать Кешу, что им надо появиться в тонком мире, потому что ключевое знание никогда не откроется в обычном мире. Тем более оно не откроется обычному человеку, он не сумеет его усвоить. Лучшие человеческие умы, так называемые учёные мужи, в большинстве своём не в состоянии представить, что Земля, как и человек, живая.

В ответ Кеша ничего не сказал, подобные мысли уже проходил и теперь подивился, как быстро идёт созревание Фивы-индиго . – Хорошо, она сама отправится туда, под вечное дерево . Заодно захватит Кешины одежды. Только он никуда не отлучается и ждёт её. Она будет настраиваться на него, как на родной маячок.

И тогда он сказал:

– Посмотри на свой перстень. Посмотри, как горит и мигает!

Фива удивилась – с момента помолвки ничем не проявлял себя, а тут надо же! Она заглянула в него и увидела на самом донышке, поочерёдно появляющиеся знаки – «плюс», «минус». Ей показалось, что «минус» запечатлевался несколько резче, а может быть, продолжительнее. Как раз на это она хотела обратить Кешино внимание.

Ей пришлось удивиться ещё раз. Кеша одевался. Одежды лежали перед ним на диване-кровати, словно они всегда были здесь. И никаких серебристых струек, и никаких всполохов статического электричества.