Звёздный свет

Если я и потерял перо за то, что пожелал ей зла, то не почувствовал этого из-за напряженных нервов.

Обуреваемый адреналином, я повернулся к травянистому холму и рванул вперед, утягивая за собой Найю. Трава была такой хрупкой и неухоженной, что нас занесло.

Когда дочь архангела тихонько всхлипнула, я уперся кроссовками в неровную почву и повернулся, легкие отчаянно трепетали, сердце билось еще сильнее. Мои пальцы сжались в кулак, локоть согнулся, мышцы напряглись. Я готовился наброситься и ударить, но рядом с ней никого не было. Никто не прикасался к Найе.

Она подпрыгнула, пытаясь снять что-то с голой подошвы.

– На что-то наступила, – прошептала она.

Мое дыхание застряло в напряженном горле. Проклятие.

Я поднялся на шаг, чтобы подхватить ее на руки и пронести остаток пути, когда прямо за поворотом раздался крик. Взглянув на стеклянные двери, за которыми скрылись Ноа и Галина, я посмотрел на тропинку. Мы не успеем.

– Твои крылья, – прошипел я.

– Что с ними?

Я схватил ее за затылок и толкнул на землю. Ее глаза округлились, пока мы падали, а крылья… они, к счастью, сложились. Как только наши тела оказались на земле, я перекатился на Найю и приподнял ее ногу. Оставалось надеяться, что люди Пабло все еще искали одинокую девушку в блестящем платье, а не блудную парочку.

– Адам, – выдохнула она, ее глаза сверкали так же дико, как блестки на платье. – Что ты…

– Просто подыграй. – Я натянул бейсболку ей на голову и поставил предплечья возле ее лица, чтобы скрыть остатки светлых волос.

Она быстро справилась с задачей, обхватив ногой мое бедро. И даже пошла дальше, прижавшись ртом к моей напряженной шее. Теплое, влажное ощущение ее губ отогнало кровь от мозга.

Чертов Абаддон. Кровь нужна мне в голове. А не в члене.

Охранники выскочили на тропу, их крики стихли при виде нас. Они смотрели вниз, где мы лежали, как животные, нацелив оружие на головы.

Когда они подкрались ближе, я пробормотал, достаточно громко, чтобы меня услышали:

– Fisgones. – А потом рявкнул: – Váyanse de aquí! – Убирайтесь!

Они замерли, явно не ожидая, что на родном языке их назовут грязными вуайеристами. Я удостоверился, что ни один сантиметр лица Найи не виден, а затем окинул взглядом нашу аудиторию из четырех человек.

Один из них взглянул в сторону отеля. У меня перехватило дыхание. Неужели Ноа с Галиной вышли?

– Антонио и Карлос. Разве они не должны охранять южный вход?

– Не возражаете? – прорычал я на них, в то время как руки Найи дрожали на моей спине.

Один из мужчин включил фонарик и посветил мне в глаза.

– Встать!

Найя вцепилась пальцами в мою черную футболку, словно боясь, что я действительно подчинюсь приказу этого ублюдка.

Одна из их раций затрещала:

– Двадцатый этаж. Девушка только что вышла из лифта.

Леви, должно быть, подложил снятые нами ранее кадры, на которых Найя входит в номер, за который мы заплатили наличными, чтобы занять его на выходные.

– Это частная собственность. – Охранник, приказавший мне встать, попытался направить луч фонаря на лицо Найи, но я полностью ее загораживал. – Трахай свою подружку в другом месте.

– Да-да. – Я отсалютовал ему двумя пальцами, стараясь, чтобы средний был более заметным.

Он фыркнул, наконец отворачиваясь. Как только ботинки зашлепали по служебной площадке, я пробормотал:

– Ноа, Галина, охрана идет через служебный вход. Держитесь подальше.

– Принято.

– Бун, здесь было четверо охранников. Они все садятся в лифт?

– Вызвали один.

– Дай мне знать, когда поднимутся. Галина, Ноа, позиции?

– Мы оставили охранников в раздевалках спа. Собирались подняться на лифте оттуда. Если только не хотите, чтобы мы вернулись…

– Нет, поднимайтесь.

– Охранники в лифте, – объявил Бун.

– Еще кто-нибудь направляется в нашу сторону?

– Нет.

– Хорошо. Мы поднимаемся. – Я нажал на наушник, затем облегченно выдохнул и уткнулся лбом в шею Найи.

– Было близко, – пробормотала она.

– Слишком близко. – Я глубоко вдохнул, пытаясь успокоить бешено колотящееся сердце, но ее сладкая кожа только подстегивала неустойчивый темп.

Я поднял голову от горла Найи, собираясь оторвать от нее остатки себя, но замер при виде дрожащих губ и влажных глаз.

– Эй. – Я убрал прядь волос с ее щеки. – Они ушли. Мы в безопасности.

Найя сморщилась, и слеза выскользнула на свободу.

– Почему я решила, что это хорошая идея?

Я провел большим пальцем по ее виску.

– Потому что Дов поддержал ее.

Слипшиеся ресницы Найи опустились на бесцветные щеки.

– Мне следовало послушать тебя.

Я вздохнул.

– По крайней мере, мне удалось бросить змею в другую змею. Какая поэтическая справедливость.

Хотя ее веки не открылись, один уголок губ в форме бантика приподнялся.

Подумать только, несколько минут назад они прижимались к моей шее.

Такие мягкие. Такие алые. Такие пухлые. Такие влажные.

От воспоминаний об их форме и от того, как адреналин покинул организм, кровь стала липкой и горячей, а член… он набух, прижимаясь к внутренней поверхности ее бедра.

Глаза Найи открылись. Пристально смотря на меня.