Звёздный свет

Большими пальцами я массировал виски. Все это казалось слишком непосильным для кучки хранителей, но, даже если бы я умолял Дова призвать Семерых, он не стал бы этого делать, не желая ставить под угрозу свой проект.

Глубоко вздохнув, я провел руками по лицу, затем позвонил Галине, надеясь, что у нее есть хорошие новости. Я отчаянно нуждался в искре солнечного света среди этой бесконечной ночи.

– Она закончила?

– Ага. Еще один отвратительный мерзавец в мешке для трупов. Надеюсь, он будет долго копаться в своей душе в Абаддоне.

Я хмыкнул. Год за каждое очко грехов. Вряд ли этого достаточно за то, что он сотворил с Фелисити Голд.

– Малахим тебя не видел?

– Нет. Вытащила Каллиопу оттуда до того, как один из наших спустился за душой парня. Итак, почему ты резко оборвал звонок?

Я посмотрел на Найю и убрал прядь волос с ее щеки. Ее мокрые локоны отливали золотом, как полуденное солнце, а не рассветное.

– Бун и Леви не ввели тебя в курс дела?

– Я только что отвезла нашу любимую убийцу в убежище, поэтому у меня не было возможности позвонить им. Так… что случилось?

Я рассказал Галине все, и, кроме того, что она выдохнула совсем не ангельское слово, которое заставило ее резко зашипеть в трубку, она меня не перебивала.

– Но с ней все в порядке?

– С ней все будет хорошо. Со временем. – Надеюсь. Черт, Найя же будет в порядке?

После того как я выяснил планы Каллиопы на последних двух насильников – тех, о которых писали в газетах и которые сейчас под защитой полиции, – мы с Галиной повесили трубку, и я встал, но от усилия чуть не упал на задницу. В порыве адреналина, когда я добрался до Найи, моя травмированная нога стала белым шумом, но теперь мучительное жжение вернулось с удвоенной силой.

Найя зашевелилась, издав тихий всхлип, который остановил мою вечеринку жалости к себе. Я протянул руку, чтобы коснуться ее щеки, дабы напомнить ей, что она в безопасности, когда она пробормотала имя из двух слогов.

Имя, которое принадлежало не мне.

Я не имел права ревновать, но тем не менее сжал кулаки, когда она с тихим стоном повторила это же имя. Затем поднялся с кровати и отошел от девушки, которая запала мне в душу, хотя очевидно, что в ее душе поселился другой мужчина.

Я рассудил, что страх за ее жизнь и чувство вины играли для меня бо́льшее значение, чем она сама.

Глава 34 Найя

Хотя мне казалось, что рот набили стальной ватой, а тело ею же натерли, разум оставался ясным. Однако эта ясность тотчас испарилась, когда я попыталась поднять руки из-под одеяла, чтобы стереть сон с глаз.

Когда пальцы безвольно упали обратно, я моргнула и принялась оглядывать обстановку. Надо мной простиралась остроконечная соломенная крыша, а вокруг – кольцо беленых каменных стен. Огонь потрескивал в современном стеклянном очаге, борясь с окружающей серостью. Небо снаружи сияло молочным светом сквозь четырехстворчатые окна, расположенные так высоко, что мне бы понадобился стул, чтобы выглянуть наружу. Где я? Окна кричали о подземелье, но все остальное пространство, мягкие простыни, на которых я лежала, и чистые стены, намекали на роскошь.

Несмотря на затекшую шею, мне удалось повернуть голову. Обнаружив Ноа, который свернулся рядом на кровати, периодически похрапывая и бормоча что-то во сне, я не сумела сдержать захлестнувших меня эмоций.

Я и не мечтала о помощи.

Команда Адама пришла мне на выручку. Им удалось найти меня, несмотря на то, что Сьюзен Данмор украла серьги. Слезы не останавливались, стекая по щекам, точно болотная вода, забившая мне дыхательные пути. Моя душевная боль приняла иное направление, а привкус во рту стал таким кислым, что мне захотелось выпить залпом бутылку бальзама для полоскания рта.

Остаток вечера пронесся в памяти с такой ясностью, что казалось, будто я заново переживаю каждое ужасное мгновение. Непрошеное прикосновение Пабло. Слишком широкий, длинный и острый шприц, пронзивший пупок. Горький запах крови с примесью пластиковой взрывчатки. Соленый вкус ила и ужаса.

Несмотря на то что моя рука дико дрожала, я ухватилась за одеяло и спустила его, затем зацепила край полотенца, испачканного кровью, и сдвинула. Моя майка высохла, но ткань покрылась коркой и порвалась. А запах…

Ангелы, от исходящей от меня вони слезились глаза. Как Ноа выдержал это? Как умудрился заснуть рядом со мной?

Между догорающим огнем и поднятым одеялом воздух стал таким резким, что желудок свело судорогой. Спазм заставил меня всхлипнуть, вторя тихому хлопку обугленных поленьев, и кровь засочилась из пупка.

Дыхание застряло в горле. Я провела пальцем по почерневшему животу, надеясь, что такой цвет обусловлен минеральными отложениями болота, но нет – грязь не прилипала к кончику пальца. Мое тело поражено гангреной. По крайней мере, это объясняло зловоние. Я изучила запястья, покрытые красно-фиолетовыми узорами от веревки, которой их обмотал дуэт Данморов, и во мне разожглись три чувства: отвращение, тревога и облегчение.

Отвращение к тому, что они сделали.

Тревога, что они сотворили это без раздумий.

Облегчение от того, что произошло это со мной, а не с хрупким человеком.