Звёзды — холодные игрушки

В дремоте мне пригрезился какой-то кошмарный бред. Рептилоид, опоясанный патронными лентами, полз по гребню плотины. Маленькие глазки коварно поблескивали. Он готовил диверсию — вдали вздымались антенны командного центра СКОБы. Сейчас счетчик взорвет электростанцию, антенны замрут, и лишенная обороны Земля падет перед чужими…

Наверное, я слишком много читал в детстве книг о шпионах. У деда целая комната заставлена шкафами с детективами и боевиками. Причем он их не просто читает — конспектирует, с компьютером на коленках…

— Наш лайнер заходит на посадку в аэропорту Шереметьево-1. Просим пристегнуть ремни, погасить сигареты и приготовиться к посадке…

В Москве только начинало темнеть. «Боинг» приземлился, подкатил к терминалу. Мои соседи торопливо собирались, упаковывая свои тела в дорогостоящих туалетах в не менее дорогие плащи и куртки. Пожилая дама одарила меня загадочным взглядом, заспанный сосед покрутил головой и уставился с таким видом, словно не понимал, как я оказался его соседом.

— Петр… — из кабины прошел командир корабля. — Мне сообщили, там тебя ждут репортеры… Ты как?

Видимо, на моем лице все отразилось.

— Пойдем.

Вместе с командиром и одной из стюардесс я вышел из самолета. Мы пошли по полю к служебному входу. Воздух был влажный и тяжелый, как перед дождем.

— Ты куда сейчас? — поинтересовался командир.

— Домой.

— В Звездный?

— Нет, просто домой. К деду, в Переделкино.

— Тебя здесь встречают?

— Только журналисты.

— Ну… ладно. Бывай. Полетишь еще как-нибудь с нами — заглядывай в кабину.

Я кивнул летчику, и пожал ему руку.

— Может и я когда-нибудь… — командир смущенно улыбнулся. — Я подал заявление о зачислении в космическую группу.

— Так ведь только военных летчиков принимают, — неуверенно сообщил я.

— Да нет уже. Неделю назад объявили общий прием.

Интересные дела…

— Как там, на звездах? — спросил летчик. Совершенно серьезно, без всякой иронии.

Я посмотрел на здания аэропорта, на снующие автобусы, россыпи посадочных огней.

— Да так же, в общем…

Мы вошли в здание.

Хорошо вернуться домой. Даже тоска по джамп-эйфории отпускает. Я вышел через служебную дверь, огляделся, и двинулся через здание аэровокзала. Сновали люди, улетающие и прибывшие в бывшую столицу России, сверкали витрины. Никому здесь не было дела до космонавта, еще сутки назад болтавшегося в межзвездной пустоте.

И это было здорово.

Я собирался взять такси, но уже на выходе услышал крик:

— Петр! Хрумов!

Меня догонял командир «Боинга».

— Блин, — он остановился, отдуваясь. — Черт… Еле догнал…

— Что случилось?

— Тебя машина ждет. С меня бы голову сняли…

— А что такое?

Летчик только махнул досадливо рукой. Мы вышли из аэровокзала, осыпаемые вкрадчивыми голосами:

— Недорого… Куда ехать, ребята?.. До центра подбросить?..

Геннадий оскалился на таксистов и пояснил:

— Вчера ограбили кого-то из наших… Тоже… сел в случайную машину. Избили и обобрали. По фирме вышел приказ — из аэропортов доставлять на служебном транспорте.

— Кого избили?

— Не знаю. Тебе, наверное, скажут…

Мы прошли на служебную стоянку. Геннадий покрутил головой.

— Вон… Серое «Вольво». Черт, если б я тебя не догнал…

Я частенько пользовался транспортом фирмы. Но раньше не запрещалось добираться и своим ходом.

Как-то не умещалось в голове, что могут ограбить и избить космонавта. Одного из тех, кто зарабатывает всей Земле место в Галактике.

— Счастливо, Петр… — летчик пожал мне руку. — Хороший ты парень…

— Только? — спросил я.

— Что? — Геннадий растерялся.

— Хороший ты парень, только…

Летчик кивнул.

— Да, наверное. Хороший, только слишком правильный. И серьезный. Счастливо тебе.

Я сел на заднее сиденье. Рядом с шофером бдил мрачный охранник из отряда безопасности «Трансаэро».

— Хрумов? — уточнил водитель.

— Да. Вы меня ждете?

— Второй час уже. Рейс задержался. Куда ехать?

— В Переделкино.

Водитель кивнул.

— Ага. Я тебя как-то возил, помнишь?

На всякий случай я кивнул.

— Жулье совсем распоясалось… — сказал водитель. Машина выскользнула со стоянки и рванула по шоссе. — Теперь всех наших возим.

С минуту я слушал его мнение о частном извозе, разгуле преступности, очередных обещаниях мэра Полянкина покончить с оной, а потом незаметно задремал.

Когда мы подъехали к прославленному дачному району, уже совсем стемнело. Водитель разбудил меня, и я показал охране у въезда свой пропуск. Наступал вечер, второй вечер подряд, но поскольку я спал, ощущение возникало такое, словно светлое время суток сократилось до пары часов.

— Сейчас направо, — командовал я. — У дачи Пастернака заверните…

— Это какая?

— Вон та…

Водитель мастерски завернул, потом спросил:

— Пастернак — тоже наш, с фирмы, да?

Я поперхнулся, и не нашел, что ответить.

— Нет, тот вроде Патерный… — размышлял водитель. — А! Это писатель такой, да?

— Да, — беспомощно признал я. — Писатель. Поэт. Знаменитый…

Довольный своей образованностью водитель начал тихонько насвистывать. Каменный затылок охранника дрогнул и он, неожиданно мягким голосом, произнес:

— Быть знаменитым — некрасиво…