Звёзды сияют с небес

– Извините, – продолжал Адлер, – но я не мог раньше поблагодарить вас за тот дар, который вы преподнесли моему фонду. Я только что вернулся из Европы…

– Я сделала это от всего сердца, – сказала Лара, лихорадочно стараясь найти повод, чтобы продолжить разговор. – Да, между прочим, мне было бы очень интересно поподробнее узнать о вашем фонде. Может быть, как-нибудь встретимся, и вы мне о нем расскажете?

После минутной паузы Филип предложил:

– В субботу вечером состоится благотворительный ужин в «Уилдорфе». Мы могли бы там увидеться. Вы будете свободны?

Лара быстро взглянула на календарь. На этот день у нее был назначен ужин с одним техасским банкиром. Она не задумываясь решила:

– Да. Я с удовольствием приду.

– Чудесно. Пригласительный билет для вас я оставлю у портье.

Когда Лара положила трубку, она от радости прямо-таки светилась.

***

Филипа Адлера нигде не было видно. Лара протискивалась через огромный зал, слушая на ходу обрывки разговоров.

– …И тогда ведущий тенор сказал: «Доктор Клемперер, мне осталось взять только два верхних „до“. Вы послушаете их сейчас или на концерте?»

– …О, признаю, он великолепно владеет смычком. Его динамика и длинноты великолепны…, но tempi! Tempi! Упаси Бог…

– …Да вы с ума сошли! Стравинский чересчур схематичный. Его музыка словно написана роботом. Все свои чувства он держит при себе. Барток же – его полная противоположность. Стоит вам открыть шлюзы своей души – и вас сразу захлестнут эмоции…

– …Я просто терпеть не могу ее манеру исполнения. Как можно так уродовать музыку Шопена!

Все вокруг говорили на каком-то загадочном, непонятном Ларе языке. И тут она увидела окруженного восторженными поклонниками Филипа. Лара протиснулась поближе и услышала, как привлекательная молодая женщина с жаром говорила ему:

– Когда вы играли Сонату си-бемоль-минор, я чувствовала, как улыбается Рахманинов. Ваши интонации, ваше звучание, ваше мягкое, лирическое прочтение произведения… Великолепно!

– Спасибо, – улыбнулся Филип. Затем принялась изливать свои чувства какая-то дама средних лет с аристократическими манерами:

– Я все слушаю и слушаю вашу запись «Наtmerklavier». О Боже! Какая в ней всепобеждающая жизненная сила! Наверное, вы единственный в мире пианист, который по-настоящему понимает эту бетховенскую сонату…

Филип увидел Лару.

– Ах, прошу прощения, – пробормотал он и устремился к ней. – Здравствуйте. – Он взял ее за руку. От его прикосновения она затрепетала. – Рад, что вы смогли прийти, мисс Камерон.

– Благодарю вас. – Она огляделась вокруг. – Сколько народу! Он кивнул:

– Да. Как я понимаю, вы поклонница классической музыки?

Лара вспомнила песни своего детства: «Анни Лори», «Бегущая во ржи», «Родные холмы»…

– Да, – сказала она. – Отец воспитал меня на классической музыке.

– Еще раз хочу поблагодарить вас за ваш щедрый дар.

– Ваш фонд меня очень заинтересовал. Я бы хотела узнать о нем. Если…

– Филип, дорогой! Нет слов! Превосходно! – Адлера вновь окружили почитатели его таланта.

Стараясь перекричать сыплющиеся со всех сторон комплименты, Лара повысила голос:

– Если на будущей неделе вы свободны… Филип покачал головой:

– Сожалею, но завтра я улетаю в Рим.

– Ах! – Лара почувствовала внезапный приступ досады.

– Но через три недели я вернусь. Надеюсь, тогда мы сможем…

– Замечательно! – Она воспрянула духом.

– …провести вечер, беседуя о музыке.

– Конечно. – Лара улыбнулась. – Я буду с нетерпением ждать.

В этот момент в их разговор вклинились двое мужчин. У одного волосы были завязаны сзади в «конский хвостик», у другого в ухе блестела серьга.

– Филип! Рассуди нас. Когда ты исполняешь Листа, что, по-твоему, важнее – интенсивные пассажи, которые придают музыке колоритное звучание, или легкие, лирические фрагменты, позволяющие тебе продемонстрировать виртуозную технику?

Из этого вопроса Лара не поняла ровным счетом ничего. Мужчины окунулись в дискуссию о сонористике и долгих звуках. Лара увидела, как оживилось лицо Филипа. «Это его мир, – сказала она себе. – И я должна найти способ проникнуть в него».

***

Утром следующего дня Лара приехала в Манхэттенскую музыкальную школу. Она обратилась к сидевшей в приемной женщине:

– Я бы хотела повидаться с одним из преподавателей музыки.

– С кем-нибудь конкретно?

– Нет, все равно.

– Будьте добры, подождите минутку. – Женщина удалилась в другую комнату.

Через некоторое время к Ларе подошел маленький седовласый человечек.

– Доброе утро. Меня зовут Леонард Мейер, – представился он. – Чем могу служить?

– Меня интересует классическая музыка.

– А, вы желаете поступить в нашу школу? На каком инструменте вы играете?

– Ни на каком. Я просто хочу побольше узнать о классической музыке.

– Боюсь, что вы обратились не по адресу. Это школа не для начинающих.

– Я заплачу вам пять тысяч долларов за две недели работы.

Профессор Мейер заморгал глазами.

– Простите, мисс…, запамятовал ваше имя…

– Камерон. Лара Камерон.

– Вы согласны заплатить мне пять тысяч долларов за две недели разговоров о классической музыке? – Он с трудом подбирал слова.

– Совершенно верно. Если хотите, можете передать эти деньги в стипендиальный фонд.