Звёзды сияют с небес

А аплодисменты не умолкали. Из публики летели выкрики «браво!» и «бис!». Обычно в таких случаях Филип снова садился за рояль и исполнял какое-нибудь небольшое произведение, но в этот вечер он был слишком расстроен. Вернувшись в артистическую уборную, он переоделся. С улицы доносились отдаленные раскаты грома. Газеты обещали дождь, однако его поклонники вовсе не спешили домой. В ожидании своего кумира они собрались в артистическом фойе. Филипу всегда нравилось выслушивать восторженные комплименты почитателей своего таланта, но в этот вечер ему было не до них, и он продолжал оставаться в артистической уборной до тех пор, пока они наконец не разошлись. Когда он вышел, была уже полночь. Пройдя по опустевшим коридорам здания, он открыл дверь служебного выхода. Его лимузина не было. «Возьму такси», – решил Филип и шагнул в дождь.

Дул пронизывающий холодный ветер.

Фонари не горели. Едва Филип направился к Шестой авеню, из темноты к нему приблизилась здоровенная фигура в плаще.

– Скажите, пожалуйста, – пробасил незнакомец, – как я могу попасть в «Карнеги-холл»?

Филип вспомнил байку, которую он рассказывал Ларе, и чуть было не сказал: «Тренируйтесь, милейший, тренируйтесь», но вовремя спохватился и указал на возвышающееся за его спиной здание.

– Да вот же он.

Но как только он повернулся, чтобы идти дальше, незнакомец с силой прижал его к стене. В руке верзилы угрожающе блеснул нож.

– Бумажник!

Чувствуя, как бешено заколотилось его сердце, Филип посмотрел по сторонам. Улица была пустынна.

– Хорошо, – проговорил он. – Только не надо нервничать. Можете взять мой бумажник. – Острие ножа ткнулось в его горло. – Послушайте, нет никакой нужды…

– Заткнись! Давай деньги!

Филип запустил руку в карман и вытащил бумажник.

Схватив и сунув его себе в карман, грабитель заметил на руке Филипа дорогие часы и резким движением сорвал их. Затем он, крепко стиснув левую руку своей жертвы, полоснул острым, как бритва, ножом, до кости разрезав запястье. Филип взвыл от боли. Хлынула кровь. Незнакомец растворился в темноте.

Потрясенный, Филип стоял и смотрел, как, смешиваясь с дождем, его кровь струйкой течет на асфальт.

Он потерял сознание.

КНИГА ЧЕТВЕРТАЯ

Глава 30

О случившемся с Филипом Лара узнала в Рино. Позвонившая ей Мариан Белл была близка к истерике.

– Он сильно пострадал? – допытывалась Лара.

– Подробностей нам пока не сообщили, – сказала ей секретарша. – Сейчас он находится в палате интенсивной терапии больницы имени Рузвельта.

– Я немедленно вылетаю.

***

Когда шесть часов спустя Лара прибыла в больницу, Говард Келлер был уже там. Он выглядел потрясенным.

– Так что же случилось? – спросила Лара.

– Очевидно, Филип подвергся нападению, когда выходил из «Карнеги-холл». Его нашли лежащим без сознания посреди улицы.

– Состояние тяжелое?

– У него перерезаны сухожилия кисти. Он пребывает в глубокой депрессии, но сознание к нему вернулось.

Они вошли в палату. Филип лежал на кровати. Рядом находилась капельница.

– Филип… Филип… – Голос Лары, казалось, доносился откуда-то издалека.

Он открыл глаза и увидел Лару и Говарда Келлера. Очертания их силуэтов двоились, во рту пересохло, во всем теле чувствовалась слабость.

– Что со мной произошло? – чуть слышно произнес Филип.

– Тебя ранили, – проговорила Лара, – но ты поправишься.

Филип опустил глаза и увидел свою забинтованную левую руку. И сразу все вспомнил.

– Я был… Насколько это серьезно?

– Не знаю, дорогой, – сказала Лара. – Я уверена, все будет хорошо. Скоро ты встретишься с врачом, и он тебе все объяснит.

– – В наши дни доктора творят настоящие чудеса, – ободряюще вставил Келлер.

Филипа снова начало клонить ко сну.

– Я же сказал, что отдам все, что он потребует. Ну зачем ему надо было калечить мою руку? – заплетающимся языком пробормотал он. – Ну зачем…, ему надо было калечить…, мою…

***

Через два часа в палату вошел доктор Деннис Стэнтон, и как только Филип увидел выражение его лица, он сразу понял, что тот собирается ему сказать.

– Говорите.

Доктор Стэнтон вздохнул.

– Боюсь, моя информация не будет для вас утешительной, мистер Адлер.

– Что с рукой?

– Перерезаны сгибающие сухожилия, так что теперь ваша рука потеряла подвижность и чувствительность. Более того, повреждены медиальный и локтевой нервы. – Объясняя, доктор иллюстрировал свои слова на собственной руке. – Медиальный нерв отвечает за работу большого, указательного, среднего и безымянного пальцев. А локтевой нерв связан вообще со всеми пальцами.

Филип крепко закрыл глаза, пытаясь справиться с захлестнувшей его волной отчаяния.

– Таким образом, вы хотите сказать… – минуту спустя заговорил он, – вы хотите сказать, что я никогда уже больше не смогу пользоваться своей левой рукой?

– Да, мистер Адлер. Признаюсь, вам повезло, что вы еще остались живы. Ведь у вас перерезана артерия. И чудо, что вы не истекли кровью до смерти. Нам пришлось наложить на вашу руку шестьдесят швов.

– Боже! И неужели ничего нельзя сделать?