Звучащий свет

От крыш, и по льду, и везде —
И плач, и плеск, и клёкот ломкий,
И только льющейся воде
Призыв почудится негромкий,
И ощущенье пустоты
Меж суеверием и верой,
Стирая зримые черты,
Живёт отринутою эрой.

Но что упало вдалеке

С высот полунощных и диких,
Чтоб, дрогнув чашею в руке,
Тоске запутаться в уликах?
Как будто колокол разбит
На Севере, где снег да ели,
И воскрешение обид —
Как вопрошение капели.

Ну что же! – спрашивай опять,

Купель качая колыбелью,
Покуда дней не сосчитать
За этой тающею трелью,
За цитаделью хрусталей,
Где ходят тени-богомольцы,
Где нам колышет Водолей
Струящиеся колокольцы.

8 февраля 1978

Элегия

Былою осенью – наследством хризантем —
Сей дом наполнен в памяти послушной,
И сад живёт устойчивей затем,
Что вид утерян благодушный, —
И, взглядом следуя от веток-растерях,
В подолах листья пламени даривших,
До льдов, – двойной испытываешь страх
За вовремя отговоривших,
В тумане канувших на лодке, где весло —
Волшебный жезл участия в движенье, —
И если бы случайно повезло,
Каким бы стало постиженье?

Цветы не надобны сегодня февралю —

Капель вызванивает жалобно и хрупко,
И если я богов не прогневлю,
Какой окажешься, голубка?
Не той ли горлицей, что нынче в деревах
Стонала, горло надрывая,
Чтоб сердце вздрогнуло в разрозненных снегах,
Забилось, горе прозревая?
Иль той, летающей над пропастями дней,
Питомицею стаи
Едва покажешься, что виделась ясней
Пора святая?

Не знаю, милая, мне некого спросить —

Ночные сетованья кротки —
От счастия, пожалуй, не вкусить —
И нет ни лодки,
Ни льющейся по-прежнему воды,
Текучей, изначальной, —
И где оно, присутствие беды,
В игре печальной?
Там осень без участья в ворожбе
Ушла невольно —
И некому напомнить о себе,
И слишком больно.

14 февраля 1978

Февраля прощальная песнь