Звук падающих вещей

Когда она проснулась, Майка Барбьери уже не было. Все, что от него осталось, это записка в три строчки на салфетке: «Спасибо, с любовью, Майк». Позже, вспоминая ту странную ночь, Элейн чувствовала две вещи: во-первых, глубокую ненависть к Майку Барбьери, самую сильную, на какую была способна; во-вторых, невольное восхищение той легкостью, с которой он проехал всю ночь и нагло ее обманул, проведя в их доме несколько часов, ни на мгновение не выдав себя, восхищалась несомненной искренностью его прощальных слов. «Если повезет», – бесконечно крутилось в ее голове, «если повезет», – вот что сказал ей Майк Барбьери, и ни один мускул не дрогнул при этом на его лице – поступок, достойный игрока в покер или любителя русской рулетки, потому что Майк Барбьери прекрасно знал, что Рикардо не вернется на «Виллу Елена» в ту ночь, он знал это с самого начала, когда его мотоцикл остановился у дома Элейн Фритц. На самом деле он и приехал для этого: предупредить Элейн. Сказать, что Рикардо не вернется. Он хорошо это знал.

Он хорошо это знал, потому что несколько дней назад приезжал к Рикардо рассказать о новом бизнесе, который они никак не могли прозевать. Приезжал убедить: поставки марихуаны – чепуха, деньги на карманные расходы по сравнению с тем, что они могли заработать на кокаиновой пасте. Ее привозили из Боливии и Перу, а потом в секретных местах волшебным образом превращали в белый светящийся порошок, за который весь Голливуд, нет, вся Калифорния, нет, все Соединенные Штаты, от Лос-Анджелеса до Нью-Йорка, от Чикаго до Майами, готовы платить сколько угодно. Он хорошо это знал, потому что наладил прямые контакты с некоторыми ветеранами Корпуса мира, которые провели по три года в отдаленных районах и уже стали экспертами во всем, что касалось растворителей, ацетона и соляной кислоты, знали места, где с помощью всей этой химии листья коки превращались в брикеты, способные залить темную комнату фосфоресцирующим свечением.

Вместе с Рикардо они сложили столбики цифр на листке бумаги и подсчитали, что «Сессна» любой модели, если вынуть оттуда все пассажирские сиденья, могла взять на борт двенадцать тюков с такими брикетами, всего около трехсот килограммов, и если считать по цене сто долларов за грамм, то один только рейс принесет тридцать миллионов долларов, из которых пилот, который подвергается наибольшему риску и незаменим для операции, может оставить себе два. Майк хорошо это знал, потому что слышал, с каким энтузиазмом говорил Рикардо, что сделает один рейс, только один, а затем навсегда уйдет из грузопассажирских перевозок и вообще забудет о любых полетах, которые совершаются не ради удовольствия, уйдет отовсюду, кроме своей семьи, уйдет, став миллионером еще до своего тридцатилетия.

Он это хорошо знал, потому что вместе с Рикардо ездил на его ниссане на асьенду необъятных размеров в Дорадале, неподалеку от Медельина, и там познакомил приятеля с «колумбийской стороной» их бизнеса, двумя усачами с волнистыми черными волосами. Эти ребята говорили мягкими голосами и создавали впечатление людей, живущих в полном ладу с совестью; они приветствовали, принимали и угощали Рикардо так, как никто и никогда раньше.

Он хорошо знал, ведь он был рядом с Рикардо, когда хозяева показывали им асьенду, прекрасных лошадей с плавной поступью и роскошные конюшни, площадь для тренировки быков и стойла, бассейн, похожий на граненый изумруд, пастбища, границы которых скрывались за горизонтом.

Он хорошо знал, ведь он сам помог ему загрузить «Сессну-310R», своими руками перенес сумки из черного «ленд-ровера» в самолет, не сдержался и крепко обнял Рикардо на прощание, как настоящий друг, чувствуя при этом, что он никогда еще так не любил никого из колумбийцев.

Он хорошо знал, ведь он видел, как взлетела «Сессна», проводил взглядом ее белый силуэт на сероватом фоне облаков, готовых разразиться дождем, видел, как она становилась все меньше и меньше, пока не исчезла вдалеке, а затем сел в «ленд-ровер», чтобы его подбросили до главной дороги, где сел на первый автобус в сторону Ла-Дорады.

Он хорошо знал, ведь за двенадцать часов до того, как он приехал на «Виллу Елена», ему сообщили новость по телефону и в категоричном, угрожающем тоне потребовали объяснений. И он, конечно, не мог их дать, потому что никто не мог объяснить, почему агенты Управления по борьбе с наркотиками уже ждали Рикардо в месте его приземления, а два дилера – один из Майами-Бич, другой из университетского района Массачусетса – не подозревали об этом, поджидая Рикардо в крытом «форде-пикапе», чтобы принять груз.

Говорили, Рикардо первым заметил, что что-то пошло не так. Что он пытался вернуться в самолет, но, видимо, понял, что это бесполезно, поскольку он не успеет поднять «Сессну» в воздух и спастись. Поэтому он побежал к лесу невдалеке, преследуемый двумя офицерами и тремя немецкими овчарками, которые в конце концов нагнали его в тридцати метрах от кромки леса.