Звуки тишины

Мне оставалось только пожимать плечами, ибо руки были заняты уймой пакетов, да смотреть по сторонам в ожидании. Всю дорогу ощущение некоторой неловкости не покидало сердце, будто бы что-то произошло между нами такое, чего не должно было. Сорин изредка поглядывал на меня, перехватывая взгляд, улыбался, и уже перед самым выходом, схватил за руку. Вроде бы привычный и знакомый жест, но что-то в нём читалось настораживающее. Спасаясь от сильнейших порывов ветра, мы выскочили из автобуса и побежали во дворы, чтобы не ждать следующего.

Кое-где в окнах горел свет, прохожих почти не попадалось: все наверняка готовились к новой рабочей неделе. Мы петляли знакомыми дорожками и молчали. Эта тишина, нарушаемая только завыванием ветра в крышах, давила. До моего подъезда оставалось пройти метров десять, не больше, как Сорин вдруг остановился. Я вопросительно посмотрела на него и встретила странный, будто чужой взгляд.

— Нехорошо получилось… Жаль, что Софи напомнила тебе о Петше, — выговорил он. — Вечер был замечательным. Надеюсь, что тебе понравился подарок и…

И? Я подняла бровь, пытаясь понять, к чему клонил мой дорогой друг, и собралась было поставить пакеты, чтобы задать вопрос, но Сорин был ловчее. Его руки моментально освободились и обняли меня, мы оказались так близко, что я невольно испугалась. Не хватило буквально нескольких секунд, чтобы отреагировать верно: наши губы соприкоснулись, абсолютно иррационально и непонятно. Кажется, я уже не помнила, что такое поцелуй, но Сорин исправил это. Только зачем? Но больше меня волновало другое — почему я чувствовала тепло в груди и особенный трепет в сердце, словно всю жизнь только этого момента и ждала? Так ведь нельзя! Нельзя наслаждаться теплотой и нежной близостью друга, если он собирается жениться на другой. Я вообще не любила его как мужчину!

Кое-как собравшись с духом, отпихнула Сорина и задохнулась от нахлынувших чувств, среди которых попадались даже злость и отчаяние. Он смотрел на меня так же странно, как и несколько минут назад. Ветер шумел пакетами, которые мне ужасно хотелось выбросить. Но я осторожно поставила их на землю и спросила замёрзшими пальцами:

— Зачем?

— Сам не знаю, — тихо ответил он, не отводя взгляда. — Всё думал, а почему нет? Почему мы не попробовали?

— Может, потому, что друзья?

— Разве это мешает?

— Чему? Бессмысленным поцелуям?

— Нико…

— Ты, между прочим, предложение Кати сделал!

— Нет.

— В смысле?

— Мы поговорили… В общем, сейчас не время.

— Так ты мне врал? — руки у меня опустились и повисли вдоль тела. Наверное, хорошо, что я не могла ничего сказать, иначе кричала и била бы Сорина как безумная.

— Просто решил не говорить. У тебя столько забот было…

— Не понимаю.

— Да я сам тоже не очень ещё разобрался.

— Это всё из-за меня, да?

Он ничего не ответил, только сделал шаг вперёд. Я же предупредительно выставила ладонь. На душе что-то повисло тяжёлым грузом, было больно и трудно дышать. В один миг Сорин из друга превратился в кого-то другого, и я не могла понять — в кого. Мы будто бы и вовсе никогда не были знакомы, не провели друг с другом миллионы часов. Он стоял передо мной совершенно незнакомым, красивым, добрым, даже милым, но — чужим. Я схватила пакеты и бросилась бежать. В горле возник неприятный тоскливый ком, а глаза слезились. От ветра, конечно же. Во всяком случае я себя в этом убеждала, пока слышала за спиной тревожные окрики Сорина, шум старых крыш и шелест дурацких, никому не нужных пакетов.

Хлопнула дверь подъезда, я, задыхаясь, взлетела по лестнице и еле смогла попасть в квартиру. Руки тряслись, слёзы градом лились по щекам, хотелось провалиться сквозь землю, чтобы не испытывать того стыда, возмущения и полнейшей неопределённости, что поселились внутри. Сердце буквально разрывалось на части то ли от бега, то ли от нестерпимой боли.

Я чувствовала себя преданной, хотя никто меня не предавал вовсе. Но чем больше я утверждалась в этом чувстве, тем яснее становилась мысль, что Сорин в один миг растоптал всё, выстроившееся между нами за долгие годы. Нежная и тёплая дружба, почти родственная близость, такая важная для каждого… Что теперь со всем этим будет? И кем будем мы?

Несчастная Кати… Наверняка она думает, что их отношения с Сорином испорчены мной. И если раньше никаких подтверждений у этих мыслей и быть не могло, то сегодня мы получили первое и очень ясное доказательство. Мне вдруг захотелось написать ей, рассказать о случившемся, попросить прощения и… совета?

Да, я совершенно не понимала, что делать дальше. Стояла в тёмном коридоре с пакетами в руках и плакала. Зачем он сделал это? Зачем?