Искусство, Искусствоведение, Дизайн

Азбука классического танца
Азбука классического танца

Уникальный труд Н.П. Базаровой и В.П. Мей создан ведущими методистами начальных классов Ленинградского хореографического училища (ныне - Академия русского балета им. А.Я. Вагановой). Настоящее переработанное и дополненное издание представляет развитие идей начального хореографического образования - так, как их понимают сегодня, опираясь на опыт работы не только в младших, но и в выпускных классах. Масштабность видения перспективы - вот что отличает это сочинение. Авторы скрупулезно указывают на те требования, которые гарантируют успех и в старших классах, и позднее - в сценической деятельности. Приводятся секреты индивидуального мастерства педагогов на этом этапе обучения. Они добыты десятилетиями труда и напряженных размышлений о том, как приблизить школьные реалии к идеалу классического танца, как помочь учащимся в трудном деле освоения профессии.В новой редакции труда приняла участие Габриэла Трофимовна Комлева, одна из крупнейших балерин XX века, балерина-ассолюта, ныне балетмейстер-репетитор Мариинского театра.

Варвара Павловна Мей , Надежда Павловна Базарова

Культурология
Третьяков
Третьяков

Книга Льва Анисова повествует о жизни и деятельности известного мецената и коллекционера Павла Михайловича Третьякова, идеей которого «с самых юных лет» было «наживать для того, чтобы нажитое от общества вернулось бы также обществу (народу) в каких-либо полезных учреждениях». Эта мысль не покидала его «никогда во всю жизнь».Автор представляет нам своего героя глазами людей эпохи, в которую он жил. Перед нами предстают замечательные живописцы: И. H. Крамской, И. И. Шишкин, И. Е. Репин, целая плеяда не только русских художников, но и других представителей отечественной и мировой культуры. Автор стремится через их восприятие нарисовать портрет Третьякова, который получился живым, ярким и насыщенным.

Лев Михайлович Анисов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное
Записки гитарного хардгейнера
Записки гитарного хардгейнера

Есть в бодибилдинге (не удивляйтесь) весьма популярный и обсуждаемый термин — «хардгейнер». И он не имеет ничего общего ни с «гейном» на «примочке», ни с хард-роком, или хардкором (ни к ночи будет сказано).Хардгейнер. В буквальном смысле это слово означает — «тот, кому результат дается тяжело».То есть — «не счастливчик». Сейчас, оглядываясь на свою жизнь (на этот момент мне 45), я понимаю — все, что я сейчас умею делать с гитарой, получилось не «благодаря»», а скорее «вопреки».Я — гитарный хардгейнер. И я могу сказать другим, таким же хардгейнерам, как и я:— Ребята! Не все потеряно! У каждого из нас есть все шансы. Особенно у тех, кто дочитает эту маленькую книгу до конца.В ней сосредоточен весь мой опыт, и описаны, пожалуй, все шишки, которые можно набить, пытаясь научиться играть на гитаре. Пройдите мой путь по кратчайшей траектории, не наступая на те же грабли.

Михаил Русаков

Биографии и Мемуары / Музыка / Прочее / Документальное
Король Ричард II
Король Ричард II

«Драматическая хроника: "Король Ричардъ второй" обнимаетъ собою только два последніе года царствованія и жизни этого короля (1398–1400). Въ первомъ действіи онъ является такимъ, какимъ его показываетъ исторія: самовластнымъ, легкомысленнымъ, окруженнымъ недостойными любимцами, не щадящимъ ни жизни, ни свободы, ни имущества своихъ подданныхъ. Исторически верны и обе сцены между Болингброкомъ, герцогомъ Гирфордскимъ, сыномъ Джона Ганта, герцога Ланкастерскаго (будущимъ королемъ Генрихомъ ІІ-мъ) и Томасомъ Моубрэемъ, герцогомъ Норфолькскимъ. Для дальнейшаго развитія действія летопись Голиншеда дала Шекспиру главные факты – конфискацію наследства, оставшагося после Джона Ганта, отъездъ Ричарда въ Ирландію, регентство герцога Іоркскаго, высадку изгнаннаго Болингброка, быстрый успехъ поднятаго имъ мятежа…»Произведение дается в дореформенном алфавите.

Константин Константинович Арсеньев

Критика / Документальное
Цивилизация Просвещения
Цивилизация Просвещения

Пьер Шоню, историк французской школы «Анналов», представляет уникальную в мировой культуре эпоху европейского Просвещения, рожденную из понятия прогресса (в сфере науки, технике, искусстве, общественных структур, философии) и приведшую к французской революции. Читатель увидит, как в эту эпоху повседневность питала дух творчества, открытий и философских размышлений и как, в свою очередь, высокие идеи претворялись на уровне обыденного сознания и мира материальных вещей. Автор показывает, что за великими событиями «большой» истории стоят не заметные ни на первый, ни на второй взгляд мелочи, играющие роль поистине пусковых механизмов исторического процесса. Попробуйте задуматься, каким образом завезенная англичанами из колоний привычка пить чай привела к увеличению продолжительности жизни европейцев и возможности получить лучшее образование, или, например, поразмышляйте, какая связь между «Энциклопедией» просветителей и заменой в домах XVIII века сундуков шкафами.

Пьер Шоню

Культурология / История / Образование и наука
Сезанн
Сезанн

Полю Сезанну пришлось ждать признания дольше всех его коллег-художников, год за годом безуспешно посылать картины на официальный Салон, выносить удары критики, отстаивая право быть СЃРѕР±РѕР№. Сын банкира-СЃРєСЂСЏРіРё, он вынужден был существовать в жалкой нищете на мизерное содержание и много лет боялся признаться отцу в том, что имеет жену и сына, а получив большое наследство, не изменил себе. Вечно заросший и лохматый, в затасканной одежде, он жил отшельником, терпеть не мог, когда до него дотрагивались, умудрялся восстановить всех против себя и, казалось, чувствовал себя хорошо, только говоря гадости другим. Если ему не удавалось передать на холсте суть изображаемого, он рычал, как зверь, ломал кисти и раздирал незавершённые полотна, мог бросить РёС… на улице мокнуть под дождём и выгорать на солнце. С детства Сезанн дружил со СЃРІРѕРёРј земляком Эмилем Золя, а тот выставил его в романе «Творчество» психопатом и записным неудачником. Великий правдоруб, он сгоряча порывал с друзьями, пренебрегал любовью и упорно шёл вперёд по раз и навсегда избранному пути: он знал, что создаёт новую живопись. Мазками своей кисти Сезанн словно сгущал пространство, прогибал его в пейзажах и открыл новые горизонты для живописи авангарда.Р

Бернар Фоконье

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное
Филологический роман: фантом или реальность русской литературы XX века?
Филологический роман: фантом или реальность русской литературы XX века?

Исследование Ольги Ладохиной являет собой попытку нового подхода к изучению «филологического романа». В книге подробно рассматриваются произведения, в которых главный герой – филолог; где соединение художественного, литературоведческого и культурологического текстов приводит к синергетическому эффекту расширения его границ, а сознательное обнажение писательской техники приобщает читателя к «рецептам» творческой кухни художника, вовлекая его в процесс со-творчества, в атмосферу импровизации и литературной игры.В книге впервые прослежена эволюция зарождения, становления и развития филологического романа в русской литературе 20-90-х годов XX века. В центре внимания исследователя – произведения, за редкими исключениями, жанрово не определявшиеся авторами как филологический роман («Пушкин» Ю. Тынянова, «Дар» В. Набокова, «Пушкинский Дом» А. Битова, «Сумасшедший корабль» О. Форш, «Скандалист, или Вечера на Васильевском острове» В. Каверина, «Zoo. Письма не о любви, или Третья Элоиза» В. Шкловского, «Прогулки с Пушкиным» А.Терца), и тем более значимо стремление автора раскрыть их жанровую природу и своеобразие как романов именно филологических.

Ольга Фоминична Ладохина

Культурология / Образование и наука