Сидеть, напряженно вытянувшись, уперев руки в колени и уставив неподвижный взгляд в пожелтевшую стену комнаты для подследственных во дворце Печека, – это далеко не самая удобная поза для размышлений. Но можно ли заставить мысль сидеть навытяжку? Кто-то когда-то – теперь уж, пожалуй, и не узнать, когда и кто,– назвал комнату для подследственных во дворце Печека кинотеатром. Замечательное сравнение! Обширное помещение, шесть рядов длинных скамей, на скамьях – неподвижные люди, перед ними – голая стена, похожая на экран. Все киностудии мира не накрутили столько фильмов, сколько их спроецировали на эту стену глаза ожидавших нового допроса, новых мучений, смерти. Целые биографии и мельчайшие эпизоды, фильмы о матери, о жене, о детях, разоренном очаге, о погибшей жизни, фильмы о мужественном товарище и о предательстве, о том, кому ты передал последнюю листовку, о крови, которая прольется снова, о крепком рукопожатии, которое обязывает, – фильмы, полные ужаса и решимости, ненависти и любви, сомнения и надежды. Оставив жизнь позади, каждый здесь ежедневно умирает у себя на глазах, но не каждый рождается вновь. Сотни раз видел я здесь фильм о себе, тысячи его деталей. Попробую рассказать о нем. Если же палач затянет петлю раньше, чем я закончу рассказ, останутся миллионы людей, которые допишут счастливый конец.
Юлиус Фучик
Роже Мартен Гар
Читателям нижеследующей повести, если они еще не достигли преклонного возраста, следует помнить, что в дни, воскрешенные в этой книге, торговля отечественным зерном, вокруг которой вращается действие, обладала важностью, почти непостижимой для тех, кто привык к нынешним шестипенсовым булкам и нынешнему всеобщему равнодушию к возможному влиянию погоды на урожай.Описываемые происшествия в основном порождены тремя событиями, которые и в подлинной истории города, названного Кэстербриджем, а также его окрестностей следовали друг за другом в том же порядке и через такие же промежутки, как рассказывается здесь. События эти таковы: продажа мужем его жены, плохие урожаи, которые непосредственно предшествовали отмене хлебных законов, и посещение августейшей особой вышеупомянутой части Англии.Нынешнее издание этой повести, как и предыдущие, содержит почти целую главу, которая отсутствовала в первых отдельных английских ее изданиях, хотя была включена в издание, выходившее выпусками, а также в американское издание. Глава эта восстановлена по настоянию некоторых компетентных судей за океаном, убедительно доказавших, что английское издание заметно пострадало от такого изъятия. Некоторые абзацы и имена, опущенные или измененные в первых изданиях, как английском, так и американском, по причинам, ныне утратившим силу, также восстановлены или вставлены.Эта повесть, пожалуй, больше всех остальных книг, включенных в мою «Панораму уэссекской жизни», посвящена рассмотрению деяний и характера лишь одного человека. Значительные возражения вызвал шотландский диалект мистера Фарфрэ, второго героя, и некий его земляк заявил даже, что люди, обитающие за Твидом, так не говорят и никогда так не говорили. Однако, на мой южный слух, исправления, предложенные этим джентльменом, совершенно точно повторяют именно то, что я стремился воспроизвести, а потому я не мог признать справедливости его замечаний, на чем дело и кончилось. Следует помнить, что шотландец, действующий в этой истории, показан не таким, каким он представлялся бы другим шотландцам, а таким, каким его увидели бы люди иных национальностей. К тому же я и не пытался точно воспроизводить ни его произношения, ни произношения уэссекцев. Однако следует добавить, что это новое издание обладает следующим несомненным превосходством над предыдущими: его критически прочел профессор вышеупомянутого языка – человек, безусловно, компетентный, который, более того, по весьма важным причинам личного характера научился говорить на нем в первый же год своей жизни.Далее, очаровательная дама отнюдь не шотландского происхождения, известная своей правдивостью и умом, супруга видного каледонца, навестила автора вскоре после выхода первого издания и осведомилась, не с ее ли мужа списан Фарфрэ, ибо он показался ей вылитым портретом этого (без сомнения) счастливейшего человека. Я же, создавая Фарфрэ, ни разу даже не подумал о ее супруге, а потому позволяю себе надеяться, что Фарфрэ выдержит экзамен если не как шотландец для шотландцев, то как шотландец для южан.Первый раз этот роман был полностью опубликован в двух томах в мае 1886 года.Т. Г.Февраль 1895 г. – март 1912 г.
Томас Гарди
Роман Гари
Герман Гессе
Книга, которая носит статус культа для уже многих поколений читателей и считается своеобразной «библией философского нонконформизма».
Роман выдающегося прозаика, поэта, философа, одного из классиков немецкой и мировой литературы Германа Гессе (1877-1962) – «Нарцисс и Гольдмунд» – написан в романтической традиции и представляет замысловатую картину жизни немецкого средневековья. Поиск своего "Я", философское осмысление мира, трагедия и любовь – все это читатель найдет на страницах этой замечательной книги.
Повесть «Петер Каменцинд», написанная почти сто лет назад юным Гессе, в мгновение ока сделала автора знаменитым. Это история романтического юноши с поэтической душой, который ищет свое призвание. Герою повести Гессе досталась, по словам С. Цвейга, «переполненная мечтами и грезами голова самого Германа Гессе».
«Степной волк» – один из наиболее знаменитых романов писателя, исследующий путь героя внутри своей души, поиски самого себя. Роман, узаконивший для нонконформистской культуры второй половины уходящего столетия принципы постмодернистской литературы. Роман, без которого не было бы в авангардизме XX века очень и очень многого – в живописи, в кино, в рок-н-ролле.
Иоганн Вольфганг Гете
Ореолом романтизма овеяны все произведения великого французского поэта, романиста и драматурга Виктора Мари Гюго (1802-1885).Двое обездоленных детей – Дея и Гуинплен, которых приютил и воспитал бродячий скоморох Урсус, выросли чистыми и благородными людьми. На лице Гуинплена, обезображенного в раннем детстве, застыла гримаса вечного смеха, но смеется только его лицо, а не он сам. У женщин он вызывает отвращение, но для слепой Деи нет никого прекраснее Гуинплена...
Виктор Гюго
Изд. «Правда», Москва, 1988 г.OCR Палек, 1998 г.
Эрнст Теодор Гофман