Дружно маршируя, колонной по одному входят все действующие лица с кошелками и портфелями в руках. Лебедев с рюкзаком и гитарой за спиной.

Раз, раз, раз-два-три! Раз, раз, раз-два-три! Левой, левой, стой! Ать-два! Напра-во! Ать-два! По порядку номеров рассчитайсь!

На правом фланге стоит Маша.

МАША. Первая!

ДУБОУС. Отставить! Что еще за «первая»?! Еще раз начи-най!

МАША (упавшим голосом). Раз!

ДУБОУС (передразнивает). Раз-два-три, раз-два-три! Строй — это вам не вальс прыгать! Это священное место! В строю нет женского рода! Забудь про женский род, вставши в строй, даже если ты мужик еще о-го-го. В строю стоит защитник Родины, защитник! Он завсегда мужествен, а не женственен, значит, он должен быть мужчиной, а не бабой, даже если он, к примеру, баба, а не мужик!

ДОРОДНЫХ. А как же женские батальоны?

ДУБОУС. Наряд вне очереди за разговоры в строю! Это я шучу. Говорить можно, будучи спрошенным, и только! Поясняю: это был проклятый всеми царизм, доведший в своих предсмертных судорогах до такого унижения, как бабские батальоны, за что и поплатился от той же самой армии!

ЛАПИН. Позвольте, это же было Временное правительство! Это при Керенском было!

ДУБОУС. Монархист?! (Оглядывает Лапина.) Вроде не похож. Ваше звание?

ЛАПИН. Старший лейтенант запаса Лапин!

ДУБОУС. Вот и помолчите, когда с вами майор разговаривает. Это я шучу. По порядку номеров рассчитайсь!

МАША. Первый!

Все молодцевато выкрикивают свои номера.

ЗЕНИН. Восьмой последний, расчет закончен!

ДУБОУС. Молодец!

ЗЕНИН (делая шаг вперед). Служу Советскому Союзу!

ДУБОУС. Орел! Воевал?

ЗЕНИН. Никак нет, товарищ майор! На надежды не теряю.

ДУБОУС. Держи порох и портянки сухими.

Прохаживается перед строем.

Итак, товарищи, вы, значит, с понедельника всей лабораторией в отпуску. А? Так? Но сегодня еще пятница и вы еще не в отпуске, а покуда еще здесь.

Тема сегодняшнего занятия — «Долговременное пребывание личного состава в бомбоубежище». Кру-гом! Взгляните, товарищи, на карту будущих военных действий! Мы с вами со всех сторон окружены врагами, которые не спят и видят во сне, как бы половчее изничтожить нас под самый корешок, как тую елочку! Но это лишь ихние фантазии! Не на тех напали — или нападут. Переждав их первый коварный удар в этом самом бомбоубежище, мы нанесем неотвратимый удар малой кровью и по чужой территории — бабах! И все будет кончено. Туши свет. Это я шучу. Если бы не военная тайна, я бы вам такого рассказал — вы бы ахнули от радости! У нас есть все, что есть у них и еще кое что, чего у них нет и не будет. Кру-гом! Но главное наше оружие — это… Вот вы, товарищ монархист… (Указывает на Лапина.)

ЛАПИН. Бомбы? Танки? Пистолеты?

ЗЕНИН. Разрешите? Главное наше оружие — передовая идеология!

ДУБОУС. Верно, но не совсем. Люди — вот наше с вами главное оружие. (Пауза, что-то соображает.) Люди, вооруженные до зубов передовой демократической идеологией. А в дополнение к зубам, тьфу! — к идеологии — современные средства массового поражения ихних людей, отвергающих нашу передовую идеологию. Вот! Если враг не сдается — его уничтожают всеми возможными способами! Заболтался я с вами. Да. Эти два часа вы будете сидеть в нашем образцовом убежище, построенном по последнему слову нашей, не побоюсь этого слова, отечественной техники. Здесь есть все, что душе угодно — сам бы жил да радовался. Юрий Витальевич, вы будете за старшего по должности.

ИВАНОВ. Слушаюсь!

ДУБОУС. Комендант — товарищ Зенит!

ЗЕНИН. Слушаюсь!

ЛАПИН (тихо)… и повинуюсь!

ИВАНОВ. А что нам делать эти два часа, Василий Константинович?

ДУБОУС (делает «козу» Дородных). Танцы танцевать! Вот лозунг — по нему и живите! (Показывает на Зенина.) Он знает чего. Главная задача — бороться за выживание руками и ногами. Допускается не более десяти процентов потери личного состава в живой силе. С нас строго спрашивают за превышение этой цифры, постарайтесь уложиться. Вот труды классиков, материалы съездов, уставы. Вот санузел совместного пользования совмещенного типа. Не курить. Ну, прощайте, товарищи! (Крепко обнимает и целует Зенина.) Берегите время и людей, Жорес Филимонович! Начни с изучения уставов и искоренения монархических тенденций. Не прощаюсь, товарищи! Отличившиеся будут поощрены. Э-эх, молодежь! (Делает «козу» Маше.)

МАША. Хи-хи, я щекотки боюсь!

ДУБОУС. Товарищи! Обстановка, я предупреждаю, будет максимально приближена к боевой, поэтому никакой паники. Паникеры будут преданы товарищескому суду.

ЛАПИН. И расстреляны согласно приговору.