ДОРОДНЫХ. Не ревите как баба — все кончено! Вот я баба — это у меня все кончено, а не у вас! Это я несчастная, ну кому я теперь нужна! Господи, ну кому я теперь нужна! (Рыдает.)

РЕБЕЗОВА. Товарищи, вы же интеллигентные лица, перестаньте же, черт вас возьми, возьмите себя в руки! Просто психоз какой-то! Ничего еще не кончено, мы еще будем долго му… му… мучиться!! (Начинает рыдать, вызывая у остальных первые признаки истерии.)

ДОРОДНЫХ. Э-э-э-э… (Припадает к плечу Иванова.)

ИВАНОВ. Что же нам теперь делать?! Пока наши придут, мы с ума сойдем!

ТОЛИК (с инструкцией в руке). «Во избежание психозов и шока после ядерного удара принимаются успокоительные вещества из аптечки первой помощи». Вот!

РЕБЕЗОВА (всхлипывая). Оно… оно изъято, чтобы наркоманы не… не кололись… Их так боялись… так боялись… а теперь успокоиться не… не… нечем!

ГАРКУША. Как, нечем?! А это что?! (Потрясает бутылкой.) Боря, очнись! Разводи быстрей!

ЛАПИН. Кого разводить? Зачем?

ГАРКУША. Разводи быстрей, а то людей на глазах теряем! В шок войдут и не выйдут! Девки, готовь таблетки из бутербродов!

Лапин и женщины, рыдая, готовят на скорую руку стол.

ЗЕНИН. Не бывает незаменимых людей и безвыходных положений. Молодец, Иван Данилович! Спасибо от имени командования.

ГАРКУША. Спасибо в стакан не нальешь. Ну, братцы, взяли быстро! Помогите, у кого руки трясутся. Юрий Витальевич, скажите народу.

ИВАНОВ. Ну, с отпуском! Ой, что это я! Просто: будем! Будем жить!

Выпивают и закусывают.

ГАРКУША. Быстро по второй, пока рецидив не пришел!

ЗЕНИН. Позвольте мне сказать. Я пью это горькое, но полезное лекарство за мудрую внутреннюю и внешнюю политику нашей партии!

ДОРОДНЫХ. Совсем как в фильме ужасов!

Все выпивают. Маша начинает икать.

МАША. Это меня тетя вспоминает, что я домой вовремя не пришла.

ЗЕНИН. Ей же нет двадцати одного, кто позволил спаивать?!

РЕБЕЗОВА. Лекарство можно. Дайте мне еще таблеточку, а то знобит. (Выпивает и закусывает.)

ДОРОДНЫХ. Спать хочется. (Зевает.)

Все начинают зевать вслед за ней.

ЛАПИН. Естественная реакция на тяжелый стресс.

ЗЕНИН. Всем отдыхать — разобрать носилки. Женщины налево, мужчины направо. (Немного подумав.) Гражданин Лапин, следуйте за мной!

Лапин послушно следует за Зениным, так они кружат по сцене.

ЛАПИН. А куда мы идем?

ЗЕНИН. Именем закона вы арестованы и будете содержаться в камере предварительного заключения. (Распахивает перед Лапиным дверь туалета.)

ЛАПИН. А в чем я обвиняюсь? (Безропотно заходит в дверь.)

ДОРОДНЫХ. Да! Что он сделал?

ИВАНОВ. За что вы его так?

РЕБЕЗОВА. Как же мы без туалета?

ЗЕНИН. За шпионаж в пользу врага, за измены Родине и за много других, еще не выявленных преступлений, я приговариваю вас к смертной казни! (Достает из сумки пистолет и целится в Лапина.) Смерть предателю!

Лапин обмякает и падает на пол. Гаркуша табуреткой бьет Зенина по голове. Зенин падает на пол.

ТОЛИК (подняв пистолет). Игрушечный, но очень похож.

ГАРКУША. Запоздали с лекарствами, чуть Борю не потеряли!

РЕБЕЗОВА. Психоз, по всем признакам психоз! Давайте спать, пока друг друга не перебили. Девочки, пращевидную повязку Жоресу!

Мужчины в трансе расставляют носилки, женщины занимаются Зениным, делают повязку и кладут его на носилки.

ЗЕНИН (очнувшись). Что это было? Повторный удар?

РЕБЕЗОВА. Да, милый, слабый повторный удар.

ЗЕНИН. Вот сволочи! Скажите, Кира, я умру?

РЕБЕЗОВА. Никогда! Спи, спи, милый.

Баю-баюшки-баю,
Комендантушку мою.
Придет серенький волчок,
Хватит Жору за бочок!

ЗЕНИН. Скорей бы в строй. (Засыпает.)

ИВАНОВ (сонно). Что же нам теперь делать?

ГАРКУША. Спи, Юра, утро вечера мудренее.