— Однажды овечку похитил дракон,
Сожрать ее сразу хотел было он,
Но в недрах драконьей пещеры
Овечка злодею сказала: «Позор!
Ты мерзкий разбойник, бродяга и вор,
Твои безобразны манеры!»

Обиженный ящер ответил: «Мадам!

Возможно, что груб я, но честен и прям,
Хоть вас пригласил я на ужин
Немного внезапно, но надо учесть,
Что мне очень сильно хотелось вас съесть.
А голод — что может быть хуже?»

Овечка, подумав, промолвила: «Сэр,

Вы детям дурной подаете пример.
Ведь если начнут они тоже
Проглатывать все, что лежит на пути,
Они перестанут нормально расти
И вряд ли им кто-то поможет!»

Дракон облизнулся: «Убей меня Бог!

Я знаю, мадам, я плохой педагог,
Но в области гастрономии
Я кое-чему вас могу научить!»
Схватил он овцу и хотел проглотить,
Однако вмешалась стихия.

Скала затряслась, полыхнул небосклон.

Расстался с добычей злосчастный дракон,
Придавленный каменной грудой.
Ведь как бы ты ни был зубаст и когтист,
В конце побеждает всегда моралист,
Ханжа, лицемер и зануда!

Пропев эту песню два раза, Робин и Кот дошли до конца туннеля, который заканчивался точно так же, как и начинался, — глухой стеной.

Глава 18

Бумберг шел по берегу ручья, вертя головой по сторонам. Он был очень раздосадован тем, что из-за дурацкого сна растерял всех своих волкодавов, утратил медальон, да к тому же не смог встретиться со Старцем. В то же время, он чувствовал некоторую гордость: ведь ему удалось найти и сжечь Святой Крест! Кто другой смог бы так ловко устроиться поваром к последнему тамплиеру? Кто другой смог бы при помощи поддельного рекомендательного письма дать понять графу Сен-Клеру, что он знаком со знаменитым Котом Саладином? Верно, что граф уже слышал о Коте и его исторических изысканиях от старушки, заходившей как-то раз в гости, но именно он, Бумберг, навел графа на мысль заманить Кота в Куальнге и отнять у него медальон. Это он, вступив в клуб «Бэрримор», сумел наладить контакт с Тианом Обержином и получил у того ценную информацию о путешествии «Непобедимой Манны» в Ирландию. И наконец, именно он подслушал рассказ графа Сен-Клера о том, как тот увез Крест с Хаттинского холма в июльское утро 1187 года. Он захватил болтливого графа врасплох и заставил выдать Крест, спрятанный в потайной комнате его дома! А уж когда Бумберг вспомнил о том, как он сжег Крест во дворе Сен-Клер-холла, довольная улыбка триумфатора расплылась по его лицу.

В этот момент он увидел беседку, точно такую, как та, в которой когда-то он беседовал со Старцем.

— Одно из двух, — сказал себе Бумберг, — либо Старец уже там, либо он скоро туда придет!

Рассудив таким образом, он осторожно заглянул в беседку и в самом деле обнаружил там Старца, как всегда сидевшего в высоком кресле из слоновой кости. На столе перед ним лежал раскрытый медальон. Крышка стола под медальоном была словно круглый стеклянный иллюминатор. Сквозь этот иллюминатор Старец внимательно смотрел на что-то. Бумберг бесшумно приблизился к нему и тоже заглянул.

Он увидел улицу старинного города. Улица была вымощена булыжником, посередине ее проходила сточная канава. С правой стороны виднелась невысокая церковь, слева высилось огромное каменное здание с решетками на окнах. «Тюрьма?» — предположил Бумберг. На крыльце возле закрытых дверей этого здания четыре стражника играли в кости. Их командир, в кирасе и высоких замшевых сапогах, прохаживался по улице, словно ожидая кого-то. Временами он бросал неодобрительные взгляды на стражников, и цедил сквозь зубы: «Лентяи! Свиньи!» Бумберг уловил сильный гасконский акцент.

— Уж не тот ли это капитан, о котором рассказывал граф Сен-Клер? — спросил себя он.

В это время послышался стук копыт и на улицу влетел всадник на взмыленной лошади. Он был в зеленом камзоле, на котором красовались три лежащих леопарда, вышитых шелком.

— Вам приказ от Ричарда Львиное Сердце! — крикнул он и вручил капитану свиток пергамента с сургучной печатью. Капитан развернул свиток, прочитал приказ и ответил гонцу:

— Будет исполнено!