— Это знак, – прошептал Драко. Рука, казалось, до сих пор ощущала теплое прикосновение павлиньего пера.

Солнце брызнуло лучом из щели между домами. Утро, аврорская зачистка Дрян–аллеи, никаких чудес. Но патронус неизвестного аврора – он мог быть чем угодно. Конем, рысью, лягушкой в конце концов. Белые павлины, гордость Малфой–мэнора… Драко не справился, как всегда, он едва не провалил все, но отец вмешался, отец помог ему, дал ему еще один шанс.

— Спасибо, папа, – прошептал он. – Я не подведу.

Чего не было в бутылке… Февраль 1995 года

— Ты понимаешь, что это значит?

Игорь спрашивал, наверное, в сотый раз. С ужасом смотрел на темнеющую метку и повторял:

— Ты понимаешь?

— Спрячь, – буркнул Северус, покосившись на дверь. Снова, неровен час, занесет мальчишку или этого шизоглазого параноика – скандала не оберешься. Игорь и так подставляет его тем, что бегает в личные покои чуть ли не ежедневно, Старик при каждой встрече сверлит подозрительным взглядом поверх очков – не снюхались ли старые друзья? Напрасное беспокойство. Игоря трясет от страха с самого Рождества, он бледнеет от одного лишь намека на прежние делишки.

Нет, они все волнуются, все ходят кругами и друг на друга поглядывают – не показалось ли? Малфой прислал совершенно официальное, но полное скрытой тревоги письмо, и если отбросить всю вежливую шелуху и дежурные вопросы, все сводится к тому же: ты понимаешь, что он возвращается? И что теперь делать?

Что делать, Северус знал.

— Исчезни, – в сотый же раз посоветовал он. – Есть где спрятаться? В Дурмштранге тебя не достанут?

Игорь рассеянно кивнул, пощипывая бородку. Бежать надо было, давно уже, как только метка налилась теплом. Но бросать Турнир, когда победа возможна и близка, Виктор в фаворитах, до последнего испытания осталось всего ничего… Тем более, что план побега продуман, и укрытие есть, далекое, надежное…

Северус прервал зрительный контакт, отошел к шкафу, отпер ящичек, нащупал в глубине маленький пузатый флакончик. Аккуратно поставил его перед Игорем.

— Возьми. Как сочтешь нужным, исчезай без объяснений, Старик все поймет, если надо, я отмажу. Дети сами смогут вернуться?

— Дети?

— Ученики, – поморщился Северус. – Твои.

— Они уже не дети, – отмахнулся Игорь. – Смогут, Волков сам прекрасно справлялся, когда мы сюда добирались.

— Ну и хорошо. Тогда исчезай и держись подальше от наших, у тебя весь маршрут в голове как на карте. Флакон возьми, пригодится, если что.

Игорь вздрогнул, отвел взгляд. Тронул флакон, но взять не решился.

— Это что? Яд?

Северус фыркнул, почти не скрываясь. Кишка тонка…

— Яд-то тебе зачем? Это felix felicis.

***

Зелье помогло. Он почти год скрывался, а когда его наконец нашли – то первым в хижину вошел сам Лорд. Белле досталось лишь мертвое тело, она сокрушалась, когда Лорда не было рядом, что он был слишком милосерден к предателю, попади он ей в руки… Тут Белла прикрывала глаза и начинала рассказывать, каждый раз новое. Северус ежился и надеялся, что если… вернее, когда… Это тоже сделает Лорд.

Десятая заповедь драконолога. Без страховки в вольер не суйся!

…у Рейчел внук женился. Эвансы съехали, не расспросить, вы хоть спелись с твоей рыженькой?..

(из никогда не написанного)

Чего не было в бутылке… 1981 – 1991

Год прошел в полубреду. Он исполнял приказы то одного хозяина, то другого – как кукла под «империусом». Лорд косился недоуменно: что это стало с его дерзким и жадным до знаний учеником, но Снейп исправно показывал глухое беспокойство за Лили и выволок из загашника пару «мокрых» снов о Нарциссе. Лорд решил, что пена вины и предательства в его мыслях – это про Лили, и успокоился.

Отдавать сны было теперь не жалко, потому что с Нарциссой все стало неожиданно всерьез – и уже не до снов. Только это, пожалуй, и не дало ему свихнуться. Лорд пустил наконец их отношения на самотек, Люк, наоборот, начал нервно зыркать: умница, Принцесса, не проболталась благоверному, – а Нарцисса… Она стала меньше с ним разговаривать, зато смотрела иногда… как никто не смотрел. И тогда он вспоминал, кто он. И снова хотелось жить. Не долбить башкой невидимую стену день за днем в уплату долга, а жить взаправду. Это было странно, и эти взгляды он прятал на самое–самое дно зеленого пузыря с рыжими прожилками. О них не знали ни Лорд, ни Старик.

Все валилось из рук, кроме разве что окклюменции. Он наращивал своему пузырю слой за слоем, трясся над жалкой кучкой воспоминаний, как Лорд над хоркруксами. И, как хоркруксы, воспоминания удерживали его от срыва. Давали крохотный глоток воздуха каждый раз, когда он готов был плюнуть на все и сдохнуть. Целый год…