Страбон, который отвергает все другие традиции относительно Энея, предполагает из ясного утверждения Гомера, что Эней остался в Трое, что он правил здесь после уничтожения династии Приама и что его сыновья и их потомки царствовали после него [833]. Если, таким образом, мы примем как историческую правду то, что Троя была заново построена после ее разрушения и что Эней и его потомки правили здесь, мы не найдем ничего необычного в том факте, что локрийских дев периодически посылали в Илион и что этот обычай существовал так много веков. Г-н Гладстон полагает [834], что «пророчество Посейдона со всей очевидностью было основано на том, что фактически происходило непосредственно после Троянской войны; и именно поэтому менее всего вероятно, что эта традиция была придумана. Роль, которую сыграл в войне Эней, была не самой выдающейся; и характер его, холодный и робкий, был далек от того, чтобы вызывать симпатии самого Гомера и его соотечественников; он показан как представитель дарданской ветви династии, который искоса, завистливым взором смотрит на господствующий Илионский дом Приама. Такая позиция ни в коей мере не соответствует общему духу поэмы, которая после Ахилла прославляет ахейцев, а после ахейцев – дом Приама. Однако, с другой стороны, ничего не могло быть более возможно или более естественно, чем то, что после ухода греков в Троаде воцарился какой-то общественный или политический порядок и что после крушения дома Приама это установление должно было осуществляться под руководством оставшегося в живых представителя семьи, который, видимо, представлял старшую ветвь и который, наверное, стоял непосредственно после Приама по власти и влиянию. Нам нигде не говорят, что Дардания была, подобно столь многим городам, разрушена войной. Дружба Посейдона, возможно, говорит о том, что Дардания была связана с какими-то иноземцами союзом или дружбой, коими не пользовались сами троянцы, которых ненавидел Посейдон; и если мне ответят, что такое царство, скорее всего, должно было находиться в Дардании, чем в перестроенном Илионе, то я скажу, что это именно то, что, судя по всему, предполагается в тексте, ибо там говорится, что мощь Энея будет господствовать не в Трое, но над троянцами (Troessin anaxei), а троянцы – это жители Троады (ср., например: Il. II. 824–826)».

Грот говорит [835], что эти «пассажи, касающиеся Энея, различные остроумные критики трактовали как относящиеся к семье филоэллинских или полуэллинских Энеадов, которые были известны даже в эпоху ранних певцов «Илиады» в качестве хозяев какой-то территории в самой Троаде или вблизи нее и которые считали себя потомками Энея и почитали его». Критик Деметрий из Скепсиса, современник Кратеса и Аристарха (ок. 180 до н. э.) [836], написавший «Комментарий» в тридцати книгах к гомеровскому каталогу троянцев [837], доводы которого почти полностью приняты Страбоном (сам географ не посещал Троаду), – этот самый Деметрий сообщает там, что Скамандрий, сын Гектора, и Асканий, сын Энея, были основателями одного города, который первоначально был расположен над городом Кебрена, на самых высоких отрогах Иды, близ Полихны, и затем был перенесен ими на 60 стадиев ниже, к тому месту, где он стоял в его время; Деметрий утверждал, что эти два рода долго царствовали там. Деметрий полагал, что древний город (Палескепсис) был царской резиденцией Энея и был расположен на полпути между его владениями и Лирнессом, куда он бежал, когда его преследовал Ахилл [838]. Однако, как уже было сказано, это предположение Деметрия не было принято Страбоном, который полагал, что Эней и его потомки царствовали в Трое. Согласно одному пассажу у Страбона [839], Новый Илион и храм Афины были построены в период господства лидийских царей и вследствие этого – несколько позже 720 года до н. э.; однако согласно другому пассажу у того же автора [840]он был построен только при Крезе (560–546 до н. э.). Однако на следующих страницах мы сможем показать, что эта хронология полностью ошибочна, поскольку керамика, обнаруженная в моих траншеях в Гиссарлыке, доказывает, что это место продолжало быть обитаемым.

Новый Илион был расположен на невысоком холме на долине, то есть почти в ее центре, поскольку горный хребет, западный отрог которого он занимает, простирается почти до середины долины. Этот западный отрог с трех сторон окружен равниной, в которую он постепенно спускается с западной и южной стороны, в то время как на севере и северо-востоке он обрывается под углом 45°; согласно измерениям месье Бюрнуфа, это в 49,43 метра = 162 футах над уровнем моря.

Расстояние от Нового Илиона по прямой линии до Геллеспонта составляет, согласно Скилаксу [841], 25 стадиев, однако в действительности оно чуть более 3 миль, а до мыса Сигей – 4 мили.