Когда Душой ты взмоешь ввысь,
Она шепнет тебе "Проснись!",
И коль рывок силен твой слишком -
Настанет время новым вспышкам.

Кругом лишь тьма, внутри лишь страх -
Но в этот миг их ждет лишь крах,
И первый раз то больно слишком ...
Но привыкаешь к этим вспышкам.

Себя не чувствуешь в тот миг,
И из груди лишь рвется крик,
И слезы льются по щекам,
И исчезает счет векам,

И отступает в миг тот тьма -
Твоя вселенская тюрьма
Дает еще один пробой ...
Благословенный то есть бой.

И ты вновь видишь далеко,
И на душе твоей легко,
И видишь ты - идешь туда,
Куда ведет тебя звезда,

И пусть в той тьме ты заплутал,
Но новой вспышки миг настал
И осветил грядущий путь ...
Но ненадолго, на чуть-чуть.

О, как недолог тот полет -
Ведь тьма в тебе давно живет,
И как снотворное для сна
Она с рождения дана,

И ты ли в силах превозмочь
Всех прошлых жизней эту ночь?
И без огня то сложно слишком ...
Но ты привыкнешь к этим вспышкам.

И невозможно предсказать,
Когда тот миг готов настать,
И бесполезно просто ждать,
Вовне себя тот свет искать.

Огонь тот дик, но не горяч,
Всей тьмы огонь тот есть палач,
Что осветит однажды путь ...
Но лишь на миг, лишь на чуть-чуть.

Один лишь миг, что шел как час -
Он всех настигнет, знаю, вас,
Но то нескоро будет слишком ...
Коль есть лишь тьма - нет места вспышкам.

22.03.2009

Гадкий утенок

Рожден ли каждый человек, чтоб в свой короткий жизни век суметь достичь иных небес? Не каждый как Христос воскрес, не всякий знает, что есть смерть, пока земная эта твердь, их цепко ноги прикуя, им шепчет страстно - "Я твоя. К чему тебе ничтожно небо - оно не даст всей жизни хлеба, не даст стабильности, покоя - оно дарует только горе, ведь кто поднимет к небу взор, лишится тот иных опор. Но человек, увы, не птица - какой же толк тогда стремиться подобным ей однажды стать - и до небес крылом достать?"

Ты был, мой друг, еще ребенок - ты был ни тигр, ни котенок, ты был иного рода зверь - но ты иной уже теперь. Ты птицей был рожден всегда - но прошли долгие года, пока ты смог познать себя,

все ненавидя и любя, снаружи черным быв и шатким - утенок был, бесспорно, гадким. Рожден ты птицей был, увы, познав тем самым как правы все были звери до сих пор - в семье звериной как позор ты был однажды заклеймен, на то с рожденья обречен ... Ты птицей был иного рода - была утеряна свобода. За что тебя любить другим? Ты в стае был всегда чужим. За что тебя всегда клевать? Чтоб не способен был летать. Зачем рожден ты был таким? Затем что путь твой был иным. Зачем запомнил ты все то? Не повторить чтоб низачто.

Ты знал давно, зачем рожден, и каждый вечер день за днем надежды тайные питал о том, как лебедем ты стал, и, как расправив два крыла, ты полетел, куда звала тебя давно твоя судьба - чтоб из бескрылого раба рожден иной был человек, что уж отныне и вовек над бездной сможет пролететь - и больше вниз не посмотреть.

Жалкий червяк, ты посмел возжелать птицей свободной от гнета вдруг стать, дерзкий глупец, иль не ведаешь ты, как умирают о небе мечты?! Как же посмел ты отринуть подчас прошлое все, формирует что нас? Глупый птенец, ты рожден был затем, чтобы о небе забыть насовсем! Птицы хромые не могут летать, лебедем белым вдруг черные стать - как ты сумел обойти сей запрет? Много с тех пор миновало уж лет ...

Когда невидимый порог перешагнешь в полночный срок, когда весь прошлого очаг в душе посеет только мрак, и лишь тогда, когда вдруг ты взалкаешь неба красоты, и годы тяжкие пройдут,

могучи крылья подрастут и затрепещут за спиной -

ты знай, утенок, час то твой! Расправь же крылья и лети, себя за прошлое прости, и, устремившись к небесам, утенок, верь, ведь познал сам - невыносимо быть иным, как только с небом лишь родным, как только птицей белой стать - и до небес крылом достать.