Найя посмотрела на Гэла:

— Ты тоже так считаешь?

— Да… — ответил Гэл, схватил клещами первую попавшуюся заготовку из печи.

У Найи даже слезы высохли, она вскочила, Олха отшатнулась.

— А я все равно пойду!!! С тобой, или без тебя! Все равно! — крикнула девушка, и ушла с гордо поднятой головой.

Гарг посмотрел на Гэла, тот глаз не поднимал, свирепо бил молотом по раскаленной заготовке.

Олха начала собирать со стола посуду. Вошел Кэрфи, сел на лавку. Гэл покосился на халкейца. Гарг спросил:

— Ты по делу, или так? Если так, то раздувай мехи, а я мастеру помогу.

Кэрфи угрюмо взялся за рукоятку мехов. И лишь когда калтокиец окунул копье в воду, Кэрфи решился сказать, зачем пришел:

— Я должен пойти с тобой, без меня тебе будет тяжело.

— Еще один… — засмеялся Гарг, — тема путешествия за хребет становится в нашей общине очень популярной.

— Не смейтесь, мастер Гарг, я действительно ему нужен, — решительно и уверенно произнес Кэрфи.

— Ты меня спросил? — Гэл положил молот.

— Я спрашиваю сейчас, — Кэрфи склонил голову, как бык перед атакой.

— И я отвечаю — ты мне не нужен.

— Но… — растерялся халкеец.

— Я иду один, — прервал его Гэл, и ушел с кузницы.

— Чем ты его так разозлил, парень? — удивленно спросил кузнец.

Олха стояла возле стола, растерянно приложив ладонь ко рту.

Кэрфи вновь начал дергать рукоятку мехов. Кузнец покачал головой и остановил его:

— Работы сегодня уже не будет, — подошел к своей жене, обнял ее за плечи и тихо сказал, — пойдем, милая, устал я как-то. Да и мальчика пора в дорогу собирать, завтра утром он уходит.

Кэрфи остался один, сел на лавку и задумался.

Провожать Гэла вышли вождь, Лянгал и кузнец с женой. Провожать Айрэ пришла та, которая мечтала стать ему матерью, она утирала слезы краешком теплого платка и проверяла, теплые ли у Айрэ ручки, хотя ребенок только вышел из пещеры.

Найя и Кэрфи не пришли. Гэл понимал — так просто они не отступят.

Кузнец пожал калтокийцу руку и грустно улыбнулся. Олха протянула полотняный мешочек со сладкими медовыми пряниками. Лянгал стоял в стороне. Тоорл никому не признавался, насколько рад, что калтокийский тан-лард уходит из его общины. С ним почему-то было тесно в просторной пещере.

Айрэ подпрыгивал на месте, требуя немедленно отправиться в путешествие, не понимая, что вечером они не вернуться в уютную пещеру, и спрашивал у Олхи, будут ли к ужину сладкие пирожки. Та, которая мечтала стать Айрэ матерью, услышав этот вопрос, расплакалась и убежала в пещеру. Ее муж угрюмо кивнул Гэлу и ушел за женой. Они до последней минуты надеялись, что Гэл передумает и оставит ребенка в пещере…

Гэл пообещал вернуться на корабле, посадил сына себе на плечи и ушел не оглядываясь.

Лянгал смотрел в след уходящему тан-ларду с сожалением.

Тоорл ухмыльнулся, хлопнул друга по плечу:

— Хотел бы пойти вместе с ним? Да?..

— И да, и нет. Но не рискнул бы. И не потому, что путешествие опасное.

Тоорл удивился, но не стал расспрашивать. Кто знает этих калтокийцев?..

«Солнце» взошло, увидело шагающего по мокрому снегу Гэла, блеснуло яркими лучами: «Ах — это Волн! Почему бы тебе не остановиться, почему бы не занять свое место среди звезд, равных тебе, куда ты снова идешь, Волн?»

Гэл посчитал, что ушел достаточно далеко от пещеры, снял Айрэ с плеч, распустил ремни на наплечном мешке и перевоплотился в огромного мохнатого зверя. Айрэ запрыгал от восторга в предвкушении быстрой прогулки на спине папы-оборотня.

Гэл лег в снег. Ребенок вскарабкался на его спину так быстро, как маленькая обезьянка — на любимое дерево. Гэл затянул ремни мешка, заставил Айрэ продеть ноги в специальные петли на завязках, проверил крепление посоха в ремнях на боку и пустился в путь на мягких кошачьих лапах. Ребенок держался на спине оборотня с цепкостью репейника. Гэл подумал, что заблаговременно научив своего сына ездить верхом на пэглах и крахгах, он упростил сложность путешествия.

К вечеру были у перевала. Айрэ начал спрашивать, почему они не возвращаются домой. Гэл постарался объяснить… в третий раз — что путешествие будет долгим, и в пещеру они вернутся не скоро. Дитя огорчилось, долго обижалось, немного плакало, вырвало ноги из петель, едва не упало с отцовской спины, успокоилось через час, когда Гэл на него прирыкнул. Кроха задумался, взвесил все происходящее своим детским умом, и решил, что теперь, раз уж так, то он будет кататься на папе каждый день.

Запах весны уже проникал в горы, где на холодных вершинах еще по-хозяйски лежал снег. Первые цветы робко поднимались в зеленых проталинах, на низких скрюченных деревцах появлялись пушистые котики. Все говорило о том, что весна наступила, только холодный ветер пока еще не верил этим нежным признакам перемен, пытался проникнуть сквозь шерсть и одежду, как будто тепло было его главным врагом.

На ночь путники остановились у подножья отвесной скалы, защищавшей от студеного ветра. На склоне было много палых деревьев, но для костра Гэл набрал веток, пилить бревна все равно нечем. Хворост был влажным, чадил и давал мало тепла. Айрэ прижимался к отцу, пытался спрятаться от злого ветра.