— Папа у меня ножки болят, — пожаловался ребенок, — завтра они болеть не будут?

— Будут, но немножко.

— Не хочу. Хочу домой, — захныкал малыш.

— Мы идем домой.

— Как мы идем домой, мы даже не на маминой планете, — ныл Айрэ.

— Нам нужен корабль.

— Большой? — малыш перестал плакать.

— Да хоть какой, лишь бы летел.

— А корабль у пир-р-ратов, и мы будем за него сл… ср… сражаться?

Гэл кормил его, подсовывая поочередно то кусок хлеба, то кусок мяса:

— Для того, чтобы сражаться, нужно есть.

Айрэ кутался в меховой плащ вампира, жевал и размышлял вслух с набитым ртом, как он с папой будет воевать против пиратов.

Айрэ заснул с куском сладкого пирожка в руке. Гэл укутал сына и уложил его у костра, продукты собрал в наплечный мешок, перевоплотился в зверя, лег рядом с сыном, загородив его от ветра, чтобы малышу было тепло и уютно.

— Папа, а ты кушать не совсем хочешь? — спросил Айрэ сквозь сон, прижимаясь к родному зверю.

— Нет, малыш, я не ем в пути, — отвечал тэйл, обнимая громадной кошачьей лапой свое человеческое дитя.

— И совсем не хочется?

— Не хочется… — Гэл коснулся звериным черным носом лба Айрэ.

Мальчик засмеялся и погладил серую шерсть на звериной морде отца:

— Ты самый лучший котик… А я к маме хочу…

— Мы идем к маме.

— Тогда завтра мы тоже идем, я хочу к маме. Она за нами будет плакать.

Гэл грустно улыбнулся, он так бы хотел, чтобы жена вернулась к нему, но, видимо Сэнп станет между ними непреодолимой стеной, даже если Гэл благополучно вернется на планеты Совета. Скорее всего Лэнора уверена, что Гэл выкрал сына, и не поверит ни единому слову нелюбимого мужа.

За перевалом на деревьях уже распустилась молодая листва, пели птицы. Айрэ сполз с отцовской спины и побежал за бабочкой. Выбежал на поляну и со смехом гонялся за яркокрылым мотыльком. Гэл осмотрелся, поляна казалась уютной комнатой с ультрамариновым сводом: мягкая трава, яркие цветы, как узор на ковре, деревья заслоняли от ветра, а весеннее солнце согревало — самое место для отдыха и ночлега. Тем более, в лесу быстро темнеет.

Малыш был занят охотой на насекомых, отец-оборотень поймал небольшого пушистого зверька с коротким хвостом. Вернул себе человеческий облик, решил развести костер, возникла проблема с кресалом, никогда ему не удавалось высечь огонь этими камнями, пришлось тратить драгоценную энергию, а затем унимать головокружительную тошноту.

Мысль о том, что он не может управлять энергией этого мира, страшила. Готов ли Волн к жизни обычного бессмертного? Гэл решил, что сейчас думать об этом не время, время заняться ужином. Снял с тушки пойманного зверька шкуру, мяса оказалось мало, можно было печь целиком.

Мясо так хорошо пахло, поджарившись на раскаленных углях, что голодный ребенок прибежал к костру и сел в ожидании еды. Гэл попросил малыша потерпеть, ребенок покапризничал, пока не нашел отрезанный пушистый хвостик зайца, отвлекся. Потом взобрался отцу на руки, Гэл погладил голову сына. Волосы ребенка посерели и напоминали теперь не снег, а паклю. Но мыть трехлетнего малыша где-то в водоеме рановато. Найти бы людей, живущих хотя бы в шатрах.

Может быть, тогда Гэл и почувствовал, что на него кто-то смотрит, но если бы то был человек, он уловил бы фон мыслей — мыслей не было, скорее всего, это был зверь.

Мясо испеклось и где-то даже пригорело. Айрэ был счастлив, он играл в голодного оборотня, резко отрывал зубами жирный кусок. Мордаха его блестела от жира. Гэл, глядя на сына, понимал — Лэнора не простит ему, если их дитя одичает.

Ночью их разбудил звон мечей. Калтокиец сбил лапой котелок с водой в затухающий костер. Айрэ, как птенчик, испуганно озирался по сторонам, едва не вскрикнул, когда увидел тени. Гэл, перевоплотился в человека, подхватил сына и зажал ему рот рукой. Он хорошо видел в темноте, на краю поляны трое в доспехах атаковали четвертого. Мужчина с длинной седой бородой отчаянно отбивался, сильный и умелый воин, но противники его молоды и напористы.

— Спрячься за деревом и не шевелись, — прошептал Гэл на ухо сыну.

— Папа, не ходи… — Айрэ вцепился в руку отца, — там страшно… — малыш заплакал тихо, как потерянный волчонок.

— За меня не бойся, — Гэл посадил сына под деревом, рядом с котомкой, и выдернув посох из петель наплечного мешка. Незаметно, быстро и бесшумно подбежал к сражающимся.

Мужчина с длинной бородой был уже ранен. Стоя на колене, он отчаянно размахивал мечом, как слепец. Гэл действовал быстро, лезвие шеста под лопатку первому, укол в шею второму. Третий испугался смертельной тени и с криком убежал. Бородатый воин свалился лицом вниз.

Гэл не стал преследовать убегавшего. Необходимо было осмотреть того, кого он спас. Бородатый воин все еще судорожно сжимал меч, и готов был сражаться. На неприкрытой железом ноге длинный разрез — это не страшно, а вот пробитая кольчуга — плохо. Рана на шее вначале вызвала опасения, но оказалось, разрез не глубокий и артерии не задеты. Бородатый воин открыл глаза, выругался и спросил калтокийца:

— Ты кто?