Глаза ЮЮ широко раскрылись, какое-то время он стоял, замерев, не произнося ни звука, потом мягко осел на пол, разделившись на две части: голова, плечо и рука – отдельно от остального тела.

Рядом с пришельцами возник огромный чёрный кот, проговорил человеческим голосом:

– Прошу прощения, джентльмены, но этот риск не был оправдан. Я мог и не отразить разряд.

– Извини, дружище, – сконфузился молодой. – Я об этом не подумал. Проследил за резидентом?

– Теперь он от нас не уйдёт.

– Знакомьтесь, судари и сударыни, – с облегчением сказал Филипп Ромашин. – Селим фон Хорст, Артём Ромашин.

* * *

Казийски узнал о провале операции только спустя час после её окончания. Командиру спецназа надоело ждать отбоя, связь по-прежнему не работала, и он послал командира отделения, стоящего в оцеплении вокруг обсерватории на Сахалине, вниз, в недра системы подземелий, где скрылся украинский батальон и отряд Юзефовича.

Когда лейтенант увидел мирно спящих коллег – весь батальон оказался в полной отключке, – а затем бункер с телами погибших бойцов Юзефовича, он обалдел настолько, что долго не мог объяснить командиру, что случилось. Тот вынужден был спуститься в подземелье сам, нашёл мёртвого ЮЮ и понял, что повышения по службе ему ждать не придётся.

Поэтому и министр получил сообщение о бесславной гибели своего порученца позже, чем следовало.

Несколько минут Казийски сидел в кресле в меланхолической задумчивости, решая, звонить или нет Збанацкому, потом всё-таки позвонил. Однако никто ему не ответил. Консорт-линия с резидентом не работала. И даже на аварийный сигнал, посланный министром вопреки всем инструкциям, никто не отозвался.

Людвиг Казийски, личность которого была изменена внедрённой программой, в прежней меланхолии съел мятную лепёшку, плеснул в стаканчик виски «Бруклади» стодвенадцатилетней выдержки, опрокинул в рот и приставил к виску ствол «универсала».

Он не знал, что произошло на самом деле, а если бы и узнал, это вряд ли изменило бы его решение. Жить дальше в положении предателя не хотелось. А такой силы воли, какую демонстрировал предшественник, Артур Мехти, у Людвига не было.

Выстрел из «универсала» был бесшумен…

Лешек Збанацкий, покинувший Сахалин в некотором сомнении, всё же не поверил интуиции и вернулся в свой кабинет в штаб-квартире Европейского Олимпийского Комитета в Брюсселе.

Рабочим модулем, как кабинеты других чиновников европейского уровня, назвать его было трудно.

Он занимал площадь в двести квадратных метров, что уже было огромной роскошью, мог трансформировать любую зону в широких пределах форм и по убранству, мебели и дизайну превосходил даже кабинеты премьер-министра Федерации и главы Всемирного Координационного Совета.

Збанацкий, занятый своими мыслями, прошёлся вокруг фонтана в центре зоны отдыха кабинета, с минуту погулял «по лесу» – автоматика визинга создавала по заказу любой уголок земной и неземной природы – и сел за рабочий стол. Поработал около часа, отвечая на вызовы и беседуя с важными людьми, многие из которых также были агентами Останавливающих. Но смутное беспокойство заставило его связаться с Юзефом, и президент ЕОКа долго не мог понять, почему тот не отвечает.

Тогда он связался с Министерством безопасности.

Человек, ответивший ему по консорт-линии Людвига Казийски, был незнаком.

– Мне нужен министр, – сухо сказал Збанацкий.

– Он умер, – так же сухо ответил молодой человек в безукоризненном унике официала Службы.

– Как умер?! – удивился Збанацкий. – Когда?!

– Несколько минут назад. Его нашли в кабинете. Вызвана следственная бригада. Я его заместитель по связям с общественностью. Могу я вам чем-то помочь?

– Да… н-нет! – сцепил челюсти Збанацкий, отключая консорт-линию.

Пришло странное пугающее ощущение лёгкой эйфории, будто сработал бокал водки, хотя Лешек не пил вообще. К нему добавилось струнное гудение внутреннего «сигнала тревоги». Что-то было не так! Министры безопасности любого уровня не умирали без причины. А уж те, кто работал на Останавливающих, вообще не имели права умирать!

С трудом избавившись от эйфорической заторможенности, Збанацкий вызвал охрану.

В кабинете появились двое: витс и личный телохранитель резидента, вечно улыбающийся, раздражающий шуточками, но профессионал до мозга костей Вацек Штыба. О том, что президент ЕОК является ещё и резидентом Дьявола, он не знал и даже не догадывался.

– Слетай на базу, – скупо распорядился Збанацкий. – Одна нога там, другая здесь. Проверь, как работают охранные системы, не ведётся ли за ней наблюдение.

– Кому мы нужны? – ухмыльнулся Штыба. – Разве что спортсменам. Хотите свежий анекдот? Возвращается джентльмен домой…

– Отправляйся!

– Слушаюсь, пан президент! – не потерял жизнерадостности телохранитель, кивнул на витса: – С ним или без?

– Один.

Штыба кинул два пальца к виску и исчез.

– Жди за дверью, – обронил Збанацкий.

Витс, внушающий уважение габаритами, молча вышел.