— Ну, свобода. И приключения. Кажется, будто нет ничего, что ты не смог бы сделать.

— А разве это не так?

— Конечно,  не так.  У каждого есть свой предел. И счастлив только тот, кто его не  знает,  кто не  подозревает,  что есть поступки,  которые он  не  в состоянии совершить.

— Или тот, кто уже сделал все, что ему хотелось в этой жизни, — добавил крысиный король.

— До этого еще далеко, очень далеко, — сказала Марша. — Может быть, это и неплохо.

— Может быть?

—  Конечно.  —  Крыска перевернулась на бок и задумчиво заглянула ему в глаза.  — Даже если завтра умрем,  мы все равно окажемся в выигрыше. Потому что так  и  не  почувствуем,   что  такое  настоящая  безысходность  жизни.  Не  та безысходность,  которую время от времени чувствует каждый, а вечная, иссушающая душу безысходность,  которую знают те,  кто всего достиг и  кому незачем больше бороться.

        Они полежали еще немного, а потом дружно рассмеялись.

—  Ну и бред!  — сказал крысиный король.  — Похоже,  мы немного сошли с ума. Лежим как два дурака на цветущем лугу и рассуждаем о полной чепухе.

— Точно!  — весело воскликнула крыска. — Может, это следствие того, что мы все же прошли в двадцать седьмые ворота?

— Может.

        Крысиный король  поднял  голову и  прислушался.  На  дороге было  тихо. Слишком уж тихо.

—  А  вообще,  —  промолвил крысиный  король,  —  ты  не  заметила одну маленькую особенность?

— Какую?

—  Мы идем по этой дороге уже некоторое время и до сих пор не встретили на ней ни одного путника, не увидели ни одной повозки. Да и вообще какой-то она выглядит слишком уж заброшенной.  Мне почему-то казалось,  что дорога ко дворцу правителя пятнадцати миров не должна быть такой пустынной.

—  Все верно,  —  промолвила крыска.  —  Такой она и была.  Не так уж и давно.  А потом Ахумурадза придумал какой-то колдовской трюк,  и те, кто должен попасть в его замок, переносятся в него прямо из города, в который поехали наши артисты.  Что-то вроде ворот.  Войдя в  них,  сразу же оказываешься прямиком во дворце. Именно поэтому дорогой теперь никто не ездит. Есть путь более удобный.

—  Тогда в чем же дело?  Нам нужно вернуться в город,  обмануть стражу, охраняющую эти ворота...

— Не пойдет, — покачала головой крыска. - Совсем не пойдет. Наш великий повелитель очень  не  любит  крыс.  Поэтому он  наложил на  ворота  заклинание, которое не дает в них войти ни одной крысе.  Волшебство — не стражники.  Его не обманешь.

— Жаль, жаль.

        Крысиный король снова лег на  живот и  стал смотреть на вившихся вокруг пышного кустика ведьмополоха кошмариков.  Были они маленькие,  зеленые и смешно махали вооруженными крохотными ножиками лапками.  Один  из  кошмариков подлетел поближе,  и  крысиный король  успел  увидеть его  головку,  покрытую складками, словно обожженную, украшенную маленькой войлочной шляпкой.

— Ха-ха-ха, я — Фреди! — запищал кошмарик.

—  А  я  Брэд,  —  промолвил крысиный король и  так на него дунул,  что кошмарик улетел в самую гущу ведьмополоха.

— С кем это ты там разговариваешь? — спросила Марша.

— А ни с кем, — ответил крысиный король и пододвинулся к ней поближе.

        Некоторое время они лежали молча.  Марша делала вид, будто не заметила, что  крысиный король лежит к  ней  гораздо ближе,  чем  положено приличиями,  а крысиный король делал вид,  что  с  увлечением следит за  очередным кошмариком, который висел у него перед носом и унылым голосом тянул:

— Я твой самый страшный сон...  Я твоя неминуемая погибель... Я приду к тебе ночью, когда...

        В конце концов крысиный король дунул и на него тоже,  а потом вкрадчиво сказал Марше:

— А вот тебе никогда не хотелось потереться с кем-нибудь носами?

— Мне много чего хотелось, — задумчиво сказала Марша.

— А мне вот,  если честно,  хочется потереться с тобой носами сейчас, — еще более вкрадчиво промолвил крысиный король.

— Да ну? — спросила Марша.

— Ага!

        Крысиному королю казалось, что сердце у него сейчас выскочит из груди.

        В  этот  момент  крыска  повернулась к  нему,  но  вместо  того,  чтобы протянуть свой нос, с оттяжкой цапнула его за ухо.

— Ой-ой-ой! — завопил крысиный король и поспешно откатился в сторону.

— И как же ты до такого, поганец, додумался? — мрачно спросила Марша.

        Ухо     у     крысиного     короля     болело     довольно     ощутимо.

— Да что в этом такого?  — оправдывался!  он.  — Потереться носами, это все равно что у людей поцелуй.  А люди,  они целыми днями только и делают,  что целуются.  Мне один знакомый человек рассказывал. И никто это за оскорбление не считает.

— Вот и целуйся с какой-нибудь грязной женщиной, — сказала Марша.,— А я самочка честная и  с  кем  попало после недолгого знакомства тереться носами не буду.  А  если ты думаешь иначе,  то топай один к  дворцу этого Ахумурадзы.  Не хватало мне еще в дороге приставаний сексуально озабоченных самцов. Понял?

        Крысиный король не ответил.  Отвернувшись от Марши, он в который уж раз думал о том, что неплохо было бы всех самочек собрать в один большой мешок и...