0d173aa718094b51c86c391c2fbeaeba

У нескольких пациентов было расстройство пищевого поведения, и они были болезненно худыми. Я тоже не очень-то много ела. Учитывая, как мало я ела и как много крови у меня брали, удивительно, как я не зачахла.

Должно быть, Бог хранил меня в то время. После трех месяцев заточения я начала думать, что мое маленькое сердечко, благодаря которому я была Бритни, уже выскочило из груди. Что-то намного большее должно было вести меня через эти испытания, потому что это было слишком, я не смогла бы это выдержать в одиночку.

Задаю себе вопрос, как я выжила, и думаю: «Это - не я, это - Бог».

43

Главная сложность заключалась в том, что перед врачами и посетителями я должна была всё время притворяться, что со мной всё в порядке. Если я была смущена, это служило доказательством того, что мое состояние улучшается. Если я была подавлена и защищалась, значит, я себя не контролировала и была безумна.

Когда-то я услышала о том, как в старые времена выявляли ведьм. Женщину бросали в пруд. Если она всплывала, значит, была ведьмой и ее следовало казнить. А если утонула, значит, она невиновна, ну, ладно. В любом случае она погибнет, но, думаю, тогда считали, что всё равно хорошо бы узнать, что она за женщина.

 

Через пару месяцев я позвонила отцу и начала умолять его позволить мне вернуться домой.

Он сказал:

- Извини, судья хочет решить, что ей с тобой делать. Сейчас это зависит от врачей. Ничем не могу тебе помочь. Я доверил тебя врачам, и не могу тебе помочь.

Вот что странно: перед тем, как меня заточили в этом рехабе, отец прислал мне на Рождество жемчужное ожерелье и красивую открытку, подписанную от руки. Я спросила себя: «Зачем он это делает? Кто он?».

Больше всего меня ранило то, что много лет он говорил перед камерами - и когда я снимала клип “Work Bitch”, и когда учредили опеку и мы поехали в турне «Circus Tour» — что я и мальчики для него - всё.

- Это - моя дочурка! - говорил он прямо в камеру. - Я так ее люблю.

Я была заперта в трейлере с ненормальной прислужницей Лу Робин, которую возненавидела, когда она начала рассказывать, какой прекрасный у меня отец, всем, кто был готов ее слушать.

Но теперь, когда я отказалась поехать на новую резиденцию в Вегасе, когда меня приходилось заставлять ехать в турне, была ли я его любимой дочуркой?

По-видимому, нет.

Адвокат потом сказал:

- Ваш отец мог полностью всё это прекратить. Мог сказать врачам: «Нет, это слишком, отпустите мою дочь домой». Но он этого не сделал.

Я позвонила маме и спросила, почему все ведут себя так, словно я опасна.

- Я не знаю, не знаю, не знаю..., - твердила она.

Из рехаба я слала эсемески сестре и просила забрать меня оттуда.

- Перестань сопротивляться, - отвечала она. - Ты ничего с этим не сможешь поделать, так что хватит сопротивляться.

Сестра, как и все они, вела себя так, словно я являю собой угрозу. Прозвучит безумно, но повторю, потому что это - правда: думаю, они пытались меня убить.

Я не понимала, как Джейми Линн так спелась с отцом. Она знала, что я прошу ее о помощи и что он за мной следит. Мне казалось, что она должна принять мою сторону.

Одна из моих подруг, которая помогала мне переодеваться в подземной гримерке во время шоу в Вегасе, потом сказала: «Бритни, мне приснились три или четыре кошмара, в которых ты была в этом рехабе. Я просыпалась среди ночи. Мне снилось, что ты там покончила с собой. Приснилось, что Робин, дама, которая была твоей так называемой хорошей ассистенткой, позвонила мне и с гордостью сказала: «Да, она там умерла». Подруга сказала, что всё время обо мне беспокоилась.

Я была в рехабе уже несколько недель, старалась сохранять надежду, и тут одна из медсестер, единственная чертовски настоящая, подозвала меня к компьютеру.

- Взгляните на это, - сказала она.

Я уставилась в ее монитор и попыталась понять смысл увиденного. Женщины на ток-шоу рассказывали обо мне и опеке. Одна из них была в футболке #FreeBritney. Медсестра показала мне и другие записи - фанаты говорили, что пытаются выяснить, не держат ли меня где-то взаперти против моей воли, рассказывали, как много для них значит моя музыка, и как им больно было думать, что я сейчас страдаю. Они хотели мне помочь.

Просто записав это видео, они уже помогли. Всё это увидела медсестра, и все в больнице увидели. Врач в конце концов увидел, что люди по всему миру спрашивают, почему меня заперли. Это было во всех новостях.

Так же, как я могу почувствовать, что чувствует человек в Небраске, думаю, моя связь с фанатами помогла им на подсознательном уровне понять, что я в опасности. Между нами существовала связь независимо от того, где мы находились в пространстве. Даже если вы - на другом конце страны или мира, на каком-то уровне мы связаны. Я ничего не говорила онлайн или в прессе о моем заточении, но мои фанаты, похоже, об этом знали.

Когда они шли маршем по улицам и скандировали «Свободу Бритни!», это было самое невероятное, что я видела в жизни. Знаю, некоторые над этим смеялись. Видели моих фанатов в розовых футболках с моим именем и спрашивали: «Что это за повод?».