0f38d74c480a4cc3f66ad4d0dc7c05fe

— Мне все нравится, — сказал Джеджун, стремительно заливаясь румянцем. — Но, правда, я хотел бы…

— Не вопрос. Кое-какая часть моего тела полностью поддерживает твое предложение.

Чанмин, памятуя о том, как легко было с Джеджуном в прошлый раз, развел его ноги в стороны и, облизнув два своих пальца, протолкнул их в анус омеги. Но теперь там было совсем узко и сухо; Джеджун вскрикнул и вцепился в плечи вампира, как бы прося его остановиться.

— Ну нет же течки, — напомнил он, всхлипнув. — Больно.

— Тише, тише. — Чанмин наклонился к лицу Джеджуна и поцеловал его в висок. — Я не знал, что у вас такая особенность. Как течка заканчивается — задница становится просто задницей…

— Грубиян, — заныл Джеджун. Впрочем, лишний раз убеждаясь в своих мазохистских наклонностях, он мысленно признавал, что ему нравятся резкие болезненные ощущения. — Вот теперь видно, какое низкое у тебя происхождение!

— А ты рожал уже, чего пищишь-то, — напал на него в ответ Чанмин. Он вводил пальцы глубже, сгибая и разгибая их. Приятно было видеть, как омега вздрагивает от его движений и, несмотря на высказанное недовольство, сильнее возбуждается. Но, пожалуй, лубрикант все же не был лишним. — Так, Дже, пощадим твою попку. Выбирай. Сливочное масло, крем для рук…

— Не знаю, все ерунда какая-то, — ответил Джеджун. Пальцы Чанмина стали массировать чувствительный комочек простаты, и омега едва не задохнулся от нахлынувшего удовольствия. Захотелось большего. А для большего все-таки требовалось сделать выбор. — Ну, возьми хоть что-нибудь. Можешь побольше слюны…

Чанмин чуть приподнял бедра Джеджуна и, наклонившись, провел языком по уже немного растянутой дырочке, а затем протолкнулся в нее.

— Псих! — немедленно отреагировал Джеджун, отпихивая от себя вампира. — Вот уж после этого я с тобой точно целоваться не буду!

— Ты же сам предложил слюну, — засмеялся Чанмин.

— Да, но не языком же! Фу!

— Это нормальная сексуальная практика. Не возникай и получай удовольствие.

Чанмин снова уложил Джеджуна на спину и продолжил прерванное занятие. Омега, еще пару раз возразивший для проформы, сдался. Ему было очень хорошо. Горячий влажный язык нежно ласкал его вход, заставляя мышцы расслабиться. Обнаружилось множество нервных окончаний, о которых Джеджун раньше не подозревал, и все они сейчас плавились от прикосновений вампира.

— Войди, — едва слышно попросил Джеджун, чувствуя, что больше не может терпеть.

— Я все-таки возьму крем, — сообщил Чанмин. — Языком нормально не смажешь…

— Нет, все в порядке, я уже готов, — смущенно произнес Джеджун, удерживая его за руку. — Пожалуйста, мне хочется…

— Такая няшка-стесняшка, и не скажешь, что тридцать лет мужику, — прокомментировал Чанмин. Джеджун обиженно показал ему кулак. — Ах нет, плохое предложение. Фистинга не будет.

— Я и не… — Джеджун договорить не смог: Чанмин вошел в омегу, вырвав из его груди протяжный стон. Во время течки секс доставлял больше удовольствия, потому что избавлял от мучений. Сейчас ощущения были не настолько яркими, но все равно бесконечно приятными. В первые мгновения было немного больно, однако потом, по мере того, как Чанмин задавал подходящий им обоим темп, оставалось только наслаждение и прекрасное чувство близости. Джеджун, чувствуя вампира в себе, все отчетливее понимал, что влюбился. Он не хотел опускать ресницы и, как завороженный, смотрел в его глаза, негромко вскрикивая от резких толчков.

— Тебе хорошо? — спросил Чанмин. — А то выглядишь ты так, словно терпишь через силу.

— Мне хорошо, — заверил его Джеджун. — Укуси меня…

— Ему еще и понравилось, — вздохнул вампир. Но от предложенного угощения, конечно, он отказываться не стал. Когда острые клыки пронзили кожу, Джеджун, как и в прошлый раз, вознесся на пик блаженства. То, как Чанмин высасывал из него кровь, представлялось ему невероятно интимным процессом, сближавшим их не меньше самого секса. Ведь вампир, глотая его кровь, заглядывал ему в душу. А Джеджун давал ему что-то жизненно необходимое, делился частичкой себя.

— Если ты каждый раз будешь просить укуса, я скоро тебя осушу, — сказал Чанмин, когда оторвался от шеи Джеджуна. Он нежно гладил омегу по волосам, будто прося прощения за причиненную боль.

«Каждый раз»… Он обещал, что это повторится, и не единожды. Почти предлагал встречаться. Джеджун крепко обнял его и прижал к себе.

— Я не смогу быть твоим «ангелом», — признался он. — Не заменю ту девушку. Но я попробую дать тебе все, что в моих силах.

Чанмин приподнялся над Джеджуном и пристально посмотрел в его глаза.

— Ты влюбился не в того человека, — сказал он. — Опять.

— Ты сам меня соблазнил, так что теперь не читай мне нотации.

— Пойдем в ванную?

— Пожалуй, да.

Когда Чанмин и Джеджун, снова ласкавшие друг друга в душе, вышли в прихожую, там их ждал Хичоль в халате.

— Стены — тонкие, — заметил он. — Вы могли бы и потише обсуждать Джешкин первый опыт римминга.

Джеджун покраснел, как рак, и юркнул в гостиную. Чанмин дал Хичолю легкий подзатыльник.

— Не смущай бедняжку, — попросил он. — Для него случившееся — и так верх разврата.