����� 1

– Другими словами, ты успешно инсценировал собственную смерть. Видимо, дело было давно, еще когда Санкт-Петербург именовался Ленинградом. После переехал в другой город, потом еще в один, теперь – в Москву. Мегаполис, пятнадцать миллионов жителей, легко затеряться. А наши доблестные спецслужбы пока не сопоставили внешность или ДНК высшего некроманта и некоего профессора черной магии.

– Эля, ты меня удивляешь все больше и больше.

Я тяжело вздохнула и поднялась со стола.

– Ты считаешь, тебя могут найти?

– Надеюсь, что нет. Но видимо, найдут. Поэтому я просил тебя прекратить расспросы о моем прошлом. Не стоит привлекать внимание.

– Мы точно сейчас говорим о моей смерти?

– Точно. Еще пара моментов, и ты поймешь, какое предположение я не могу выкинуть из головы третий месяц.

– Хорошо. Тогда продолжим в том же направлении, – откинувшись на спинку стула, сказала я. – Если тебя, некроманта, найдут, что, по-твоему, они сделают?

– А вот тут мы переходим к самому интересному. Они попытаются меня вернуть. Миндальничать не станут. Как бы силен я ни был, трех-пяти некромантов, воздействующих на мое сознание, достаточно, чтобы я сделал то, чего не хочу ни в коей мере.

– Что-то типа психотронного оружия?

– Оно и есть, – кивнул Горан.

– И что бы они могли заставить тебя сделать?

Горан дернулся, его плечи инстинктивно потянулись вверх, будто он пытался поднять воротник плаща, защищая обнаженную шею от порывов холодного ветра и жалящих капель ливня.

– Убить дорогого человека.

Ага, вот и дошли до меня, значит.

– А потом?

– Ну, в тюрьму меня сажать невыгодно, ибо много охранников перемрет. Может и начальник тюрьмы не выжить. Если только на особом режиме каком, с грамотным наркологом, работающим на госструктуры. Тогда я не смогу сопротивляться. Но психушка вероятнее. Ты же теперь сама знаешь, как некоторые препараты подавляют способности.

– А выпустят, если согласишься вернуться, да еще раскрыть секрет долгой жизни, – закончила я за него.

– Именно так. И потом, ты не единственный близкий мне человек.

– Я поняла. Валера будет жить, пока ты согласен делать, что велят, – вспомнила я про племянника Горана.

Мужчина не кивнул – медленно моргнул. Мол, да.

Если так и случится, я даже легко отделаюсь. Умру быстро. А Горану придется пройти семь кругов ада, сломать себя, а потом работать с теми, кого он ненавидит всеми фибрами души.

Попали мы. Вернее, пока нет, но какие «шикарные» шансы и «заманчивые» перспективы.

Глава 22. Убийство

Через пару дней, а это было утро вторника, перед университетом творилось нечто невообразимое.

Несколько полицейских машин, скорая, непонятный белый грузовик с морозилкой на крыше. Толпа студентов, преподаватели – многие курят, нервно переговариваются. Черт-те что!

Я огляделась, ища глазами знакомых. Моя обожаемая подруга Ланка! Она нервно переступала с ноги на ногу, то и дело поправляла рукой косу, разговаривая с девчонкой, которая на два курса младше нас.

Я подошла, поздоровалась с обеими и обняла Ланку за плечи.

– Чего стряслось-то? Откуда столько народа?

– Ты не знаешь?! – глаза ланкиной собеседницы расширились от возбуждения. Видимо, произошло нечто из ряда вон выходящее, и она мечтала поделиться новостью с только что прибывшей, необремененной информацией мной.

Конечно, я ничего не знала. Откуда бы? Я всего пару-тройку минут назад вышла из метро и добежала по мокрому от дождя асфальту до альма-матер. Горан явно уже в университете – его БМВ я видела на стоянке – а я только-только появилась.

Ланка схватилась за бока моей куртки, прильнула ко мне и дрожащим голосом сказала:

– Убили.

– Кого убили-то? – удивилась я.

Когда рядом кто-то нервничает, сам успокаиваешься, удивляешься чужим эмоциям. Словом, чувствуешь себя крутым перцем. Ага, а в моем случае – крутой перечницей, что ли? Ну-ну, не вовремя я развеселилась.

– Юлю! – ответила третьекурсница.

– Какую Юлю?

– Ну, Юлию Максимовну, – затрясла меня Ланка. – Аспирантку. Она у нас неорганику вела. Помнишь?

– Такая светленькая, с мелкими кудряшками, симпатичная?

– Да.

– Ах, ее! – задумчиво закивала я.

Все воспоминания об этой Юле сводились к тому, что она меня плохо переносила. Да и к другим студентам относилась с пренебрежением. Вроде как мы бестолочи зеленые и должны это понимать.

Помню один неприятный случай. В ночь перед проверкой знаний моя голова переполнилась уравнениями реакций, и три самых сложных я записала на предплечье, с внутренней стороны. Когда пошла сдавать лист с написанной контрольной этой самой Юле, которая Юлия Максимовна, протянула руку, и укороченный рукав моей кофты поехал по коже, обнажая три злосчастных уравнения реакции. Юля отчихвостила меня при всех, за контрольную поставила неуд, хотя я убеждала ее, что уравнений всего три. Три! Задрала рукава до самых локтей, показала ладони, даже вывернула карманы, демонстрируя, что шпаргалок в них нет. А, бесполезно. Аспирантка продемонстрировала свои вредность и превосходство, сидела довольная, румяная, ощущая себя строгой и справедливой преподавательницей.

Контрольную пришлось пересдавать в конце семестра, в зачетную сессию.