1

Я ненавижу тех, кто любит меня, за то, что они слепы. Или за отсутствие слуха. Или за то, что именно меня они любят. У них есть свои фантазии, и их не переубедить моим тупым косноязычием, хоть сотрись. Я - знаю. Я пытался.

Порою мне кажется, что я болен. Но это не так.

Я просто рожден ненавидеть. Никакой толерантности, никакого сочувствия, никакого самосохранения. Потому что я ничего не боюсь. Потому что я устал и мне все равно.

Ты еще хочешь познакомиться со мною, детка?»

Наверное о чем-то таком и говорила Полли. Это за гранью понимания, кошмар наяву, я даже пару раз брал перекур на отдышаться. Что же такое с вами всеми там происходило, что можно было так себя чувствовать? Хотя теперь понятно, почему, когда появилась лазейка из мира Баала, вы все ею воспользовались и дали деру не сговариваясь.

Но все таинственно изменилось, как только папэ увидел маму. Хотя изменилось странно, как будто он уже давно знал ее, а встретил только сейчас. И знал будущее с ней и без нее, писал ей еще до первой встречи, как будто они уже не раз прожили рядом всю жизнь, находясь и теряясь каждый раз навсегда в бесконечной путанице параллельных миров и темпоральных лабиринтов.

«Здравствуй, девочка, моя Муза.

Очень рад, что ты есть на этом свете. Я, разумеется, безумно скучаю без тебя, и твои шесть сестер хоть и пытаются скрасить мое без тебя многолюдное одиночество, но сделать этого, конечно же, не в силах. Я знаю, что это тебе не нравится, что это достойный повод ненавидеть меня всеми фибрами твоей божественной души, что это заставляет тебя думать обо мне плохо и все чаще не думать вообще, но ты же знаешь, что иначе быть не могло. Иначе бы ты никогда не прилетела ко мне со своей золотой лирой, а прошла бы мимо, даже не заметив. Тебя бесит даже не наличие самих сестер, число которых, к слову, порой не превышает ноля. Тебя бешу сам я.

Это твоя судьба, как и моя - ждать тебя всю жизнь, зная, что ты улетишь, вся на нервах, на крыльях скандала и ревности через час, пять минут, год. Или настолько устанешь от своего предназначения, что скинешь в угол лиру вместе с божественным титулом и перестанешь быть Музой. Станешь королевой или кухаркой, будешь смотреть презрительно на других бардов и недрожащей рукой сыпать им или мне, заглянувшему по старой памяти на огонек, мышьяк в суп. Барды так чаще всего и умирают, от яда бывших Муз. Реже - от кинжала в спину. Но если я перестану ждать тебя и твоих не менее опасных сестер, то я еще быстрее умру в одиночестве от тоски и алкоголизма, девочка. Нам хуже, нам нечего бросать в угол. Ни лиры, ни титула.

Зато я вижу твои крылья, а ты знаешь, что я - ветер в них, прости за слащавый романтизм метафоры.