1-12) Сносхождение (4 сент. 2017 г. + предисловие)

- Отлично выкрутился! – Марс показал большой палец левой руки.

- Суть в том, что однажды эти вулканы прорвало так, что всю эту округу залило жидким льдом!

- Как Помпея, - заметил я, но никто не обратил внимания.

- Все замаринованные подо льдом жители быстренько превратились в ваших статеконов и теперь бродят повсюду сворами.

- Но статеконы - это не умершие памдирцы.

- Откуда тебе знать?

- А оттуда…

Эти двое вступили в словесную перестрелку. Я попытался их усмирить, но тут же понял, что это пустая затея. По-видимому, затяжные споры были им не в новинку, тем более что Акс знал, как нужно собачиться.

Мы поднимались всё выше по холму, и с каждым шагом, упиваясь величием и грацией свежестеленных дюн, я всё дальше уходил мыслями от моих спутников.

Я глядел, как запутавшийся в космах дерева ветер упал к корням и стал трудолюбиво рыть проход, подбрасывая рыхлый снег до самого неба.

Над головой, в волнующейся небесной глади, в окружении электрических скатов-облаков, появлялась и исчезала бледная медуза-луна. Она едва светилась, но даже под уговорами не покидала своего поста.

Чуть ниже, там, где небо было сшито с землёй белыми нитками, тянулся костлявый горный хребет. Каждый его позвоночник, подобно рисовым полям на Филиппинах, ступенька за ступенькой спускался к плоскому подножью.

На словах «Да, без меня бы ты давно привязал себя к столбу, чтобы не заблудиться» небо вдруг заискрилось, и огромная ветка молний ринулась к земле.

- Смотрите? – выкрикнул я неожиданно громко.

Споры вмиг прекратились, и мои спутники синхронно схватились за оружие, ожидая увидеть очередное призрачное облако. Но несмотря на его отсутствие, они тут же сорвались с места и побежали вниз по склону.

- Не отставай! - крикнул Марс.

- Что это? - спросил я, стараясь поспевать за ним.

- Подарок от Зевса в праздничной упаковке. Похоже, ты приносишь удачу. Сейчас, как следует, согреемся.

- Почему мы бежим?

- Не каждый день от неба отламывается кусок. А если и отламывается, то быстро проваливаются под снег. Повезёт, если он упадёт на вершину какой-нибудь холма.

Так и случилось, - обломок рухнул на вершину одной из невысоких гор.

Ещё в тридцати шагах от возвышенности мы почувствовали, как мягкие нити тепла, тянувшиеся от изрядно полысевшей горной макушки, стали обвивать наши промёрзшие конечности.

Недалеко от вершины Марс сбросил рюкзак и устроился на привал. Он сказал, что подходить к горящему источнику близко – опасно и к тому же не имеет смысла, так как температура здесь уже была выше двадцати градусов.

Следуя его примеру, я сел на сухой снег неподалёку, а Аксентий принялся что-то выискивать в своём рюкзаке.

Оттуда открывался нескромный вид на осколки некогда почившей цивилизации. Трудно было отвести взгляд от безрадостного снега; от этого бледного шрама оставшегося на лице долины после глубокого ранения. В нём был какой-то неподдельный трепет, шарм, которой невозможно отыскать в том, что сделано человеческим умыслом.

Торчащие из снега стеллажи и кресла, поваленные на бок электрички и кони, сорванные с давно остановившихся аттракционов, - они, как огромные картины без рамы, развешанные на выставке под открытым небом, кричали разом о немом прошлом. Жаль, что из-за их сбивчивого гомона, который доносил к нам из долины усталый ветер, прошлое ещё быстрей ускользало в безвестность.

Я молча вглядывался в величественную даль, когда Аксентий изверг:

- Только посмотри на этот безжизненный океан… - обращался он только к Марсу, по-прежнему не признавая моей компании. - Разве может быть что-то омерзительнее раненого животного, которое не может себе помочь? Вот, что я думаю, глядя на все эти обломки и остатки: раненное животное, которое некому пристрелить, - на этих словах он протянул большой ломать хлеба Марсу. Здоровяк в штанах из не промокающей ткани молча разделил его надвое и протянул кусок мне.

Я поблагодарил его и взял хлеб в покрытые белыми швами, потрескавшиеся руки.

- Смотрите, какой аккуратный сруб скал, - начал он, - Словно ножом, кто-то бережно разрезал масло. Будто специально разделил надвое, чтобы впустить тех, кто ожидал на той стороне, - в его словах чувствовалось несогласие с напарником, хоть он не стал озвучивать его открыто.

- А знаете загадку? – произнёс Марс неожиданно. - "Мы друг без друга жить не можем, но встречаемся только на вершине"? – и, не отрывая взгляда от долины, он, с облегчением вздохнув, ответил: "склоны горы".

- А вон Озёра ледяной лавы. Вон там, вдалеке. Видишь мутные такие? - показал он пальцем.

- На, не сиди на мокром, - Марс протянул мне из рюкзака дощечку, по-прежнему не отрывая взгляда от горизонта. - Мне кажется, зима – лучшее из всех времён года.

- Это потому, что ты родился среди снегов, - не соглашался Акс, причвакивая. Он широко разжимал челюсти по-собачьи, пытаясь одним разом прожевать большой кусок хлеба. - А тем, кто родился среди зелени и солнца, родней лето или весна с осенью.