1 2

рангов, званий. А с появлением драконов решился вопрос: стоит ли спешить

или еще подождать — вестей от других ключников.

- Благодарим тебя за принесенные вести, хотя и прискорбные. Можешь

отправляться на свой пост и нести службу с честью. А к закату, как сменишься –

ты же дневной часовой? – Ди Астрани обнял Войцеха за плечи и повел к

выходу.

- Да, я сегодня только на день заступил, а тут страсти такие.

- Но ты не напугался, поэтому после смены с поста придешь снова сюда, в этот

же зал, тебе будет дано особое поручение. А сейчас ступай.

Часовой де Балиа ушел. Ошарашенное новостью собрание угрюмо молчало.

Кастыри лишь переглядывались, но говорить не решались. Прим продолжил:

- Новость печальная, но мы ждали всю нашу жизнь, так же как и наши предки.

Всю историю мы знали, что наступит этот день. Всю историю мы готовились к

нему. И в наших силах сделать все, чтобы противостоять проклятию. Исчадия

Хрона до его команды не могут причинить зла никому из мирян, а команду он

пока не даст – время его еще не наступило. Нам следует поспешить, не завтра, а

нынче после заката. Прима, астроном и Войцех де Балиа отправляются с

последним ключом. Предлагаю и Совет не затягивать. Обсуждать празднование

Новолетья пока рано – если оружие не сработает, то праздновать будет некому и

нечего. А если сработает, тогда мы успеем закатить такой праздник, что и

Семерка сойдет к нам на веселье. Итак, будут ли у кого предложения конкретно

по отправке ключников?

Дружное молчание было ответом. Глаза никто не отводил, но вопросов не было

и дельных советов тоже.

- Если никаких конструктивных предложений нет, каждый знает, чем ему

заняться.

На том и закончили.

Примы и Ди Астрани вышли на балкон, шедший по всему периметру

второго этажа дворца. Драконы парили над Блангоррой едва шевеля крыльями,

скользили на потоках ветров. Вся проклятая семерка была в сборе,

периодически присаживались на шпили высоких зданий. Храм небесного

пастыря уже изрядно изгадили и семь шпилей, которыми он был украшен,

валялись неподалеку от ступеней. На городской стене не хватало зубцов,

скинутых громадными ящерами при посадке. Хорошо еще, что до сих пор

обходилось без человеческих жертв: на стене не было стражи – начальник

караула приказал покинуть посты, справедливо полагая, что, если какой-то враг

решит приблизиться к городу, то, увидев крылатых стражников поневоле,

передумает. Жители попрятались, перестав даже выглядывать из окон, город

словно опустел. Ящеров сносили порывы неутихающих ветров, но несколько

взмахов крыльев – и они вновь оказывались на своих позициях. Сильно не

шалили – приказа, похоже, вправду не было. Самым впечатляющим выглядел

алый дракон, Прима предположила, что это и есть Тайамант.

- Нет-нет, алый – это Фрам, помните, дети рассказывали? Вон тот, на башне

сидит, нахохлившись, самый толстый – это Вальтер, у него крылья такие

забавные, коротковатыми кажутся для его веса. Над городскими воротами

уселся ледовый, вон как от него пар валит, хотя и холодно сегодня, а он еще

холоднее – это Айс. Черный, который летает над храмом небесного пастыря –

это Киар, наш бывший Магистр. Металлом отблескивает, изящный дракон

такой, над часовой башней завис – вот Тайамант, вот наша самая большая

головная боль. Зеленый, мелковатый – Архобал и серый – Морган. Теперь надо

бы придумать, как нам добраться до Часовой башни. Выйти за дверь – верная

смерть, - сказал астроном.

- Надо бы кастыря каменщиков послушать по этому поводу, он, может быть, что

посоветует, - предложил Прим.

- А с этими летунами нельзя никак договориться? Если им предложить то, что

они хотят, они, может быть, пропустят? – поинтересовался Ди Астрани.

- Что ты! Единственное, чего они хотят – это убивать, всех, всех без малейшего

исключения. Черная злоба и зависть движут ими, они никогда не смогут стать

прежними, превращения отняли у них то, что делало их людьми. Они, словно

попавшие в хронилища убийцы: не могут изменить то, что произошло – их

превращение повторяется у них в головах постоянно. Когда вспоминают свое

человеческое прошлое, даже не так – если они вспоминают, то им видятся

только самые памятные вехи их прошлой жизни, все остальное забывается,

стираясь из памяти. Их грехи, по которым они выбраны, тяжки и гнетут их

постоянно, словно холодные капли воды, падающие равномерно на голову –

прямо по темечку, по одному и тому же месту. Жгучая ненависть душит их,

никакие переговоры не помогут. Пойдем, надо каменщика позвать.

Вызванный кастырь Стоун вбежал, запыхавшись, нёс полные руки чертежей.

- Вызывали, Ваше высочество? Я далеко не уходил – да и не уйдешь теперь,

кастыри все во Дворце. Нечисть эта летает – носу высунуть нельзя.