1:35 ночи

Мик действительно не проболтался. Он вообще был молчалив. Слишком молчалив.

За предыдущие десять лет Девон привык к тому, что каждое утро начинается с неумолчной болтовни Мика. Но сегодня Мик не болтал.

Они сидели возле каменной стены, где обычно обедали; с тех пор, как Девон встретился с ним перед уроками, чтобы дойти до школы вместе, он произнёс всего два слова: «Эй, Дев».

Сумеречное чувство отрицания всё ещё держалось в голове Девона, но постепенно оно рассеивалось. Когда миссис Паттерсон заметила, что Келси не пришёл на урок, тонкий барьер, отделявший Девона от того, что он совершил, пошёл трещинами. Он начал вспоминать подробности.

Мик открыл пакет с едой без прежнего энтузиазма.

Девон попытался растормошить друга.

– Чего тебе сегодня дали?

Мама обычно клала Мику вместе с обедом по крайней мере одну «вкуснятину».

– Чё? – Мик втянул носом воздух. – А. Не знаю.

Девон вздохнул.

Мик отложил пакет, наклонился к Девону и прошептал:

– Я не могу перестать о нём думать.

– Тс-с, – прошипел Девон. – Не здесь.

Глаза Мика уже были на мокром месте, лицо покраснело.

Девон огляделся, потом похлопал Мика по руке.

– Всё нормально. Поговорим об этом днём, хорошо? В нашем лагере.

Он надеялся, что слова про «наш лагерь» успокоят Мика. Мику нравилось, когда Девон называл лагерем их самодельный брезентовый навес, служивший временным укрытием.

Мик утёр глаза.

– Хорошо.

Но ответил он так тихо, что Девон едва его расслышал.

Устроившись по-турецки на прохладной, но сухой земле, Мик начал играть с кучкой маленьких еловых шишек. Девон смотрел на друга, ожидая, что он хоть что-то скажет. Он прождал несколько минут.

Наконец Мик спросил:

– Что, если он ещё жив? – Он поднял голову от своей композиции из шишек, потом снова опустил. – Я не могу об этом не думать. Что, если он ещё жив?

Девон не ответил. Он тоже об этом думал, хотя и всеми силами пытался гнать эту мысль.

– Меня чуть не вырвало, когда на уроке назвали его имя, – сказал Мик.

Девон его отлично понимал, но решил об этом не говорить. Вместо этого он ответил:

– Думаю, вряд ли он жив.

Мик поднял голову и, моргнув, посмотрел на Девона.

– Но ты не уверен.

Девон покачал головой. Он практически слышал, как рвётся хлипкий барьер, защищавший его от вчерашнего дня. Он крепко зажмурился… словно это могло как-то помочь.

– Да. Не уверен.

Среда. Четверг. Пятница.

К среде по школе разошлись паника и удивление, словно взрывная волна после падения атомной бомбы. Все только об этом и говорили. Где Келси? К поискам подключилась полиция.

Мик заболел и все эти три дня провёл дома. Когда Девон пошёл его проведать, Мик поклялся, что никому ничего не расскажет. Но всё, что он съедал, тут же просилось обратно. Мама думала, что у него желудочный грипп.

Девон перенёс всё лучше, чем Мик. Годы, проведённые в качестве школьного изгоя, подарили ему умение сохранять безучастное выражение лица, что бы он ни чувствовал на самом деле. Он занимался своими делами, оставаясь почти невидимым. Он был уверен, что выглядит совершенно нормально… хотя чувствовал себя как угодно, но не нормально. Все мышцы в теле забились. Двигаться было больно. Но сидеть на месте он тоже не мог. К концу недели Девон уже сгрыз себе почти все ногти.

В пятницу днём мистер Райт объявил о результатах следствия: полиция пришла к выводу, что Келси сбежал из дома. Судя по всему, никто не видел, как Келси уходил из школы вместе с Девоном и Миком; а куда Келси собирался, он никому не сказал. Ни то, ни другое Девона не удивило. Насколько ему было известно, из школы этим путём уходили только они с Миком; только они сокращали путь через товарную станцию. И, конечно, Келси ни за что бы никому не сказал, что идёт куда-то с Миком и Девоном. Достаточно было провести в школе всего пару дней, чтобы понять, что общение с Миком и Девоном – это общественное самоубийство. Келси был достаточно умён, чтобы догадаться. Девон до сих пор удивлялся, что Келси вообще хотя бы извинился перед ними в понедельник. Он думал, что заманить Келси туда, куда планировалось, будет намного сложнее…

Может произойти какой-нибудь несчастный случай.

Девон навестил Мика в пятницу после школы. Мик как раз ел суп.

– Он наконец-то ест нормально, – сказала мама Мика, приобняв Девона в дверях. – Он вряд ли заразный, или ещё что такое. Заходи.

– Спасибо, миссис Каллахан, – Девон улыбнулся полненькой рыжеволосой веснушчатой женщине.

Ему казалось, словно под кожей у него ползают жуки. Это всё из-за объятий. Девон чувствовал себя так же каждый раз, когда его обнимала мама. Он не заслуживал объятий.

– Хочешь супа, дорогой? – спросила миссис Каллахан. – У нас его много.

Девон покачал головой.

– Не. Ой, извините… нет, спасибо.

Миссис Каллахан потрепала его по подбородку.

– Мальчики, вы так быстро растёте!

С этими словами она быстро удалилась.

Девон плюхнулся на красное кресло-мешок, лежавшее прямо за дверью комнаты Мика и Дебби.

– Эй, – сказал он Мику и посмотрел на яркую синюю занавеску в жёлтый горошек, разделявшую комнату.