1:35 ночи

Ему нравилось подначивать Финеаса, а потом слушать его лекции о странных вещах, которыми он увлекался.

– Именно, – сказал Финеас. – Вот зачем психолог изучал этот феномен. Почему мы беспокоимся, когда другие пристально на нас смотрят? Чтобы измерить результаты, психолог использовал показания ЭДА – электродермальной активности. Эти показания измеряют реакцию симпатической нервной системы.

– Ага, теперь всё понятно, – соврал Дон и подмигнул Фрэнку. Тот ухмыльнулся.

Финеас даже не замечал, как забавляет их разговор. Он просто продолжил делиться с ними информацией.

– Результаты экспериментов были следующими: у людей, на которых пристально смотрели, наблюдались значительно более высокие значения электродермальной активности, чем можно было бы объяснить чистой случайностью.

Фрэнк пожал плечами.

– Ну и что?

Он повернулся к Дону и закатил глаза. Тот хихикнул.

– Потом, – продолжил Финеас, – этот учёный провёл и другие эксперименты. Он хотел узнать, можно ли влиять на людей с помощью негативных намерений. И, если можно, то можно ли защититься от этих негативных намерений?

Он устроил следующий эксперимент: одной группе испытуемых не дали никаких инструкций, а другой сказали представлять себе щит или защитный барьер, который помешает влиянию на них чужого разума. После этого экспериментаторы попытались повысить уровень ЭДА всех подопытных, пристально смотря на них и заставляя уровни подняться. У группы, которая защищала себя мысленным щитом, проявилось намного меньше физических последствий, чем у группы, которая не защищала.

– А твой щит защитит от летящей пули? – засмеялся Дон, забирая у Рубена порцию ветчины с сыром на гриле.

Финеас улыбнулся.

– Летящие пули далеко не так опасны, как человеческие эмоции.

Он взял сэндвич и откусил кусочек.

Фрэнк фыркнул и сказал с полным ртом:

– Глупости какие. Если на меня злится сосед, он не оставит во мне дырку от пули. А вот старушка, которая выйдет на меня с ружьём, – оставит.

– Ты думаешь лишь о краткосрочных последствиях, – возразил Финеас. – Ты своими глазами видишь результат действия энергии ружья, так что он кажется тебе более значительным. Человеческие эмоции работают медленнее, коварнее. Мы излучаем их – или, если угодно, выделяем, как пот и слёзы, и они расходятся от нас, словно ядовитые облака, пропитывая окружающую среду. Я уже некоторое время изучаю воздействие этих эмоций, и, как мне кажется, я близок к прорыву.

Финеас оставил своих псевдодрузей у ларька с едой и вернулся к главной части бывшей фабрики – своей приватной территории. Он очень хотел, чтобы ларёк с едой тоже стоял на его приватной территории, но, увы, Рубен на это не согласится.

Когда Финеас работал в лаборатории «Эвергрин», Рубен парковал свой ларёк возле уродливого бетонного здания, в котором размещалось учреждение. Когда Финеас ушёл на пенсию, он попросил Рубена разместить свой ларёк на фабрике, переоборудованной в лабораторию, потому что очень любил еду, которую готовил Рубен. Рубен согласился, но только при условии, что ларёк будет открыт для всех посетителей. Именно поэтому сюда приходили люди вроде Дона и Фрэнка. Финеас знал, что и они, и другие покупатели думают, что у него не все дома, но тем не менее ему всё равно иногда нравилась их компания.

После обеда Финеас почистил зубы и посмотрел в зеркало, чтобы убедиться, что по-прежнему выглядит безупречно. Пенсия – это не повод себя забрасывать. Так что Финеас одевался точно так же, как на работу, по-прежнему коротко подстригал седеющие волосы и тщательно брил своё простоватое круглое лицо. Когда он рос, мама говорила ему: «Если ты урод, это ещё не повод быть неряхой». А ещё она часто говорила: «Внешность не важна, когда у тебя такой мозг!»

Финеас был согласен с мамой, и именно поэтому работой всей его жизни, его истинным призванием стали не бессмысленные фармацевтические исследования, которыми он занимался на официальной работе, а изучение паранормального, изучение энергии и её воздействия на материю – как живую, так и, предположительно, неживую.

Убедившись, что выглядит презентабельно, Финеас вышел из ванной и прошёл по узкому коридору в Защищённую комнату. Он ввёл секретный код, деактивировав пневматическую печать, которая защищала его сокровища от незваной энергии – например, от спор плесени, – и вошёл в совершенно белую комнату со стеллажами и стеклянными шкафами. Он ежедневно радовал себя, расхаживая между рядами и разглядывая собранную добычу.

Финеас знал, что неподготовленному взору вещи в этой комнате покажутся либо грудой мусора, либо коллекцией какого-нибудь фаната фильмов ужасов. Всё зависит от точки зрения. Лишь Финеас знал, что все вещи в этой комнате были «одержимыми».