1:35 ночи

Им не понадобилось много времени, чтобы добраться до главной лаборатории – сердца фабрики, когда-то бывшего главным цехом. Когда-то здесь стояла автоматизированная сборочная аппаратура, но сейчас Финеас разместил в зале различные приборы для измерения энергии. Как и у Брауда, у него был аппарат ЭДА. Ещё здесь стояли ЭЭГ, ГСС, МРТ (электроэнцефалограф, генератор случайных событий, магнитно-резонансный томограф и рентгенограф). Он использовал их для различных экспериментов, измеряющих эмоциональную энергию, которая осталась в предметах, побывавших недалеко от места трагедии.

– Вот сюда, Флинн. – Финеас показал на два больших пустых стола, и Флинн поставил стопку ящиков на пол между ними, потом отсалютовал ему.

– Удачно поработать.

– Обязательно.

Флинн не успел ещё сделать и шага, а Финеас уже начал распаковывать первый ящик. Заглянув в него, он увидел одноразовые тарелки для вечеринок.

– Чудесно, – сказал он.

Затем он открыл второй ящик, плоский и продолговатый, и, сняв крышку, увидел собственное лицо. То было декоративное зеркало, которое видело, как человек убил всю свою семью. О, какие же муки оно впитало? Финеас провёл руками по блестящей поверхности.

Затем он, глубоко вдохнув, открыл большой квадратный ящик. Как он и подозревал, в этом ящике прятался ещё один ящик – коробка от игрушки «Джек-попрыгунчик». Чудесно. Здесь будет много сочных мучений.

И последнее, но не в последнюю очередь… да, вот он! Проложенный маленькими кусочками пенопласта металлический эндоскелет размером с человека, который ждёт, когда его активируют и дадут задание.

Финеас извлёк эндоскелет из ящика и нахмурился, когда тот беспомощно обвис в его руках. Он не ожидал, что скелет окажется настолько сильно сломан. Но неважно. Сейчас он не был похож ни на что – просто сетка из металлических деталей, отдалённо напоминающих человеческие кости. Но ничего, скоро он уже не будет представлять из себя ничто.

– Не беспокойся, – сказал Финеас. – Я за тобой поухаживаю.

Финеас тут же принялся за дело. Соединив вместе провода и электроды различных измерительных устройств, он подготовил энергетический каскад. Машина наполнит энергией, захваченной у предыдущих вещей, первую новую вещь – в данном случае тарелки, – а потом проведёт энергию через все остальные новые вещи, зарядив ею эндоскелет.

Финеас отошёл на несколько шагов и стал наблюдать за процессом. Хотя именно смотреть здесь было не на что. К сожалению, передача эмоциональной энергии происходит на частоте, недоступной человеческому глазу. Если бы Финеас отключил освещение и включил только синюю лампочку, то заметил бы небольшую часть энергетического потока. Но ранее он обнаружил, что синий свет искажает поле. Не стоит рисковать и включать его сейчас.

Вместо этого, прислушавшись к урчанию в животе, Финеас решил вернуться к ларьку и устроить себе ранний ужин.

– Как дела у дочки? – спросил Финеас у Рубена, пока тот жарил шампиньоны для вегетарианского бургера.

Рубен пожал плечами, и его чёрные, заплетённые в хвостик волосы покачнулись.

– До сих пор ужасно робкая.

– Я могу дать тебе для неё лекарство, цветочную эссенцию губастика.

Рубен облокотился о прилавок, склонил голову набок и ухмыльнулся.

– Что такое цветочная эссенция? – спросил он, не скрывая, что идея его насмешила.

Финеас не обратил внимания на тон Рубена.

– В начале прошлого века один гомеопат обнаружил, что разбавленная энергия различных растений и цветов воздействует на эмоции и физическое здоровье. Цветочная эссенция губастика превращает страх в силу.

– Значит, цветок сделает её менее робкой. – Рубен покачал головой и посмотрел в потолок; даже Финеас понял, что этот жест означает «Ну вот теперь я слышал всё».

Но Финеас предпочёл не заметить этого презрительного ответа.

– Не совсем. Энергия цветка сделает её более уверенной. В цветочных эссенциях содержится лишь одна или две молекулы цветка, растворённые в смеси воды и спирта.

– О чёрт.

Рубен понял, что грибы подгорели.

– Прости.

Он положил на сковородку новую порцию.

– Значит, вот ты над чем работаешь, да? Энергия… цветов?

– Не совсем. – Финеас выпрямился и сложил руки. – Видишь ли, я уверен, что мучения обладают бо́льшим энергетическим радиусом и мощью, чем любая другая эмоция. Я провёл многочисленные эксперименты по измерению, захвату, хранению и изучению эмоций, оставшихся в предметах, которые находились недалеко от места трагедии. Я в своей работе пытаюсь доказать гипотезу, что можно взять насыщенные мучения, добавить к этому интеллект – даже искусственный, – и они соединятся вместе, превращая энергию эмоций в энергию физического действия. Именно этим, как я считаю, объясняется феномен «одержимых» предметов.

Рубен засмеялся и покачал головой, но всё же на этот раз сумел обжарить грибы правильно.

– Не хочу, чтобы это прозвучало неуважительно, док, но я лично рад, что не верю в магию. Твои цветочные эссенции похожи на какие-то фокусы-покусы. Но вот всё остальное, что ты сказал, и того хуже: это плохое моджо[1].