10 лет на Востоке, или Записки русской в Афганистане

– Что же, это уже кое-что, – задумчиво сказал он, рассматривая содержимое бокала на свету, – что касается афганцев, то дорожка туда тебе заказана надолго, но вот что касается иранцев, почему бы и нет?

– Кого?! Иранцев?! – теперь уже я уставилась на него, пытаясь понять, шутит он или нет, – Меня достали все! И афганцы, и иранцы, я не хочу видеть никого!

– Не спорю, но начиная с этого момента, ты уже не невестка богатого афганского политика, а мать, которой надо содержать и растить ребенка, так что подумай.

Пока мы подобным образом вели беседу, мимо нас курсировали разодетые «в пух и прах» азербайджанские толстосумы со своими эффектными подругами на высоченных шпильках, с выкрашенными в соломенный цвет длинными волосами, с кроваво- красными накладными ногтями и в весьма коротких юбках. Отвыкнув за долгие 10 лет жизни на Востоке от подобного стиля одежды, я с удивлением разглядывала их смелые наряды, а дочка вообще сидела не шелохнувшись, то и дело оглядываясь на меня, причем каждый раз глаза у нее округлялись все больше.

Что касается меня, то на мне была надета все та же черная арабская паранджа с причудливой вышивкой. На голове уже не было платка, а длинные кудрявые волосы растрепались во все стороны и стояли копной. На запястьях позвякивали золотые браслеты, а на пальцах было надето по золотому кольцу из арабского золота. Когда я зашла в белый кафельный туалет и увидела свое отражение в огромном с матовой подстветкой зеркале, то сама озадачилась своим диковатым внешним видом: «Мда… красавица… ладно, как-нибудь доеду…»

И снова вокруг стало происходить нечто странное. Прошел час, второй, третий, а наш рейс на Москву задерживался по непонятным причинам. Мой попутчик стал куда-то уходить и разговаривать по телефону. Когда он вернулся, выглядел весьма озабоченным, хотя пытался не подавать вида.

– Что-то случилось? – спросила его я.

– Нет, все в порядке, просто «Домодедово» пока не готово принять наш самолет. Но это технические вещи, скоро полетим, вам же здесь комфортно?

– Да уж, пожалуй, потерплю как-нибудь бакинский VIP зал, – пыталась шутить я, хотя понимала, что он что-то скрывает.

Если бы он в тот момент сказал, что пока мы сидели в зале ожидания, две дагестанские смертницы взрывали два пассажирских лайнера при вылете из «Домодедово», куда нам предстояло приземляться, то я прямо там рухнула бы в обморок. Но он продолжал как ни в чем не бывало разговаривать с дочкой на дари и отвлекал мое внимание посторонними темами.

Я знала, что родители должны были встречать меня в «Домодедово», и беспокоилась, что им придется ждать задерживающийся рейс. Наконец, объявили посадку на Москву, и я с портфелем и дочкой за руку отправилась к пункту досмотра. Азербайджанских бизнесменов ни капли не смутил мой экстравагантный наряд и прическа, и пока я добралась до самолета, у меня в руке оказалось около пяти визитных карточек. «А это что еще такое?! Что у вас в руках?! – воскликнул мой сопровождающий, вытаскивая визитки из моих пальцев, – зачем вы их собираете?!»

Я не знала, что ответить, так как брала визитки машинально. Он выкинул их в мусорную корзину и подтолкнул меня к моему креслу. Только я села на сиденье, как провалилась в глубокий сон. Очнулась я от того, что мой спутник тряс меня за плечо: «Прибыли, садимся в Домодедово». Я выспалась и чувствовала себя гораздо лучше. «Идите за мной на паспортный контроль», – приказал он мне, и я послушно поплелась вслед за ним.

В аэропорту было столько овчарок и военных, что я спросонья шарахнулась от них в сторону. Почему-то мой вид и черная арабская паранджа, в отличие от веселых азербайджанских таможенников, им особенно не нравился. Отовсюду на меня лаяли овчарки, а военные не сводили глаз.

«Ну ничего себе приятное возвращение домой, – ошалело думала я, не понимая, что происходит. В этом жутком коридоре лающих овчарок мы подошли к кабинкам паспортного контроля. Здесь мы разделились, так как он ушел в проход для дипломатов, а я с ребенком осталась в общей очереди. Когда я подошла к пограничнику и протянула свой паспорт, он стал медленно его листать. Все листы моего паспорта были исписаны на фарси вязью от иранских и афганских виз вперемешку со штампами среднеазиатских республик. Пограничник поднял голову, пристально оглядывая меня в черной парандже и ребенка в афганском костюме. В первый и в последний раз за всю свою жизнь я увидела, как меняется всегда каменное и невозмутимое лицо пограничника. «Вы когда в последний раз были в России?»– наконец выговорил он. «Точно не помню… лет десять назад…» – непринужденно ответила я. После этого рука пограничника решительно потянулась к телефону. Тут я поняла, зачем со мной отправили моего очень ценного попутчика, так как он уже появился с другой стороны кабины и начал что-то говорить пограничнику. Тот вышел, и они оба ушли. Очередь недовольно забормотала и перетекла к соседней кабине, дочка начала дергать меня за край паранджи, просясь приподнять ее и дать посмотреть, кто сидит в кабине и что там происходит.