100 грамм предательства

И как я могла забыть о них, сбегая из города? Хотя… когда ты спасаешь собственную шкуру, всё остальное вылетает из головы начисто. И вот теперь такой сюрприз. С другой стороны, эта троица как-то здесь выживала всё это время.

— Помёт те в рот, красавчиками их точно не назовёшь. А воняют так, что вонь в Норе покажется тебе сладким благовонием! — хихикает Бублик.

— Так вы с ними пересекались?

— А ты думала, мы тут как сыр в масле катаемся? — заводится Тина.

— Сталкивались пару раз… — встревает Фолк. — Не бойся. У нас есть машина, а у них — только ноги. Сюда они тоже не сунутся. От бузины им начисто сносит крышу…

— Это точно! В какой-то раз двое ткнулись, так одного так плющило… Я думал, он кони двинет. Второй его еле уволок. Поэтому мы и прячем здесь Крошку!

— Крошку? — переспрашиваю я.

— Сейчас увидишь… — Бублик исчезает в густых зарослях.

Спустя десять минут совсем с другой стороны, кряхтя и кашляя, появляется… изъеденный коррозией автомобиль.

— Знакомься! Это наша Крошка! — выглядывая из окна, Бубба гордо кивает на ржавое корыто, представшее моим глазам.

Назвать это машиной можно лишь с большой натяжкой. Боковые зеркала выломаны с корнем, все четыре дверцы помяты, заднее стекло отсутствует начисто, а переднее — всё в паутине трещин и как только через него можно что-то разглядеть?

Меня так и подмывает обозвать Крошку старухой, но я решаю не искушать судьбу.

Мы устраиваемся сзади. Я трижды хлопаю дверцей, прежде чем она наконец-то закрывается.

— А пока… — продолжает Бублик, доставая что-то из бардачка, — тебе придётся надеть это… — в руках его оказывается какая-то чёрная тряпка. — У нас есть правило: ни один новенький не должен знать дорогу. Так что вот…

Он бросает мне тряпку, и я её на лету ловлю. Развернув, понимаю, что это мешок — пыльный и грязный, будто пару веков провалялся в хранилище Музея, где я работала целую вечность назад.

Но пыль меня не пугает — в Музее столько её навидалась, что этим троим и не снилось. Меня пугает беспомощность, ведь в случае чего я окажусь загнанной в угол и не смогу за себя постоять.

— Я это не надену…

— Навоз те в нос, тогда можешь сразу выметаться. Но не забудь, что по твою душу отправили кучу фантомов и всю Полицию Внешности.

Мог бы и не напоминать.

— Я бы на твоём месте хорошенько подумал, — снова встревает Фолк. — На одной чаше весов — твоя жизнь, а на другой — всего-то какой-то мешок.

Кручу в руке чёрную ткань и размышляю. Столько вытерпеть и теперь сдаться?.. Ни за что!

— Хорошо, будь по-вашему… — пальцы мнут тряпку и от неё клубами расходится пыль.

— Но?.. — Фолк изгибает бровь. — У тебя ведь есть какое-то «но»?

И откуда он всё знает?

— Сначала вы расскажете, куда мы едем! — заметив, как он хмурится, я поспешно добавляю: — Считаю, что я заслужила несколько слов правды…

— Ишь ты. Считает она… — замечает Тина с ехидством. — Поздновато спохватилась! Или что, если мы откажемся, потопаешь обратно в город?

— Очень смешно… — огрызаюсь я.

Запульнуть бы в неё этим мешком.

— Да рассказывать особо и нечего, — пожимает плечами Фолк, устраиваясь поудобнее между мной и Тиной. — Ты скоро сама всё узнаешь. И увидишь. Мы не живём в городе, но ты уже, наверное, это и так поняла. И у нас нет статусов.

— Потому что мы — свободные! — добавляет Бубба, ковыряясь в бардачке.

— Так вы из Диких земель? Или сбежали из города? — не отстаю я.

— Среди нас живут разные люди. И у каждого своя история. Ты не переживай… Одно могу пообещать точно: мы везём тебя туда, где нет ни сканеров, ни Полиции, ни фантомов.

Нет ни сканеров, ни Полиции, ни фантомов.

Звучит заманчиво.

Глубоко вздохнув, натягиваю мешок и проваливаюсь в темноту. Он невыносимо воняет то ли мышиным помётом, то ли тухлыми яйцами, и нормально дышать не получается — пыль забивается в рот и нос.

— Вы хоть бы стирали их, что ли… — ворчу, стараясь не дышать.

— Считай это испытанием на прочность! — отзывается Фолк и мне даже не нужно видеть его лица, чтобы понять, что он ухмыляется.

— Может, мы уже поедем?

— Лады, — обещает Бублик и через секунду машина, наконец, трогается.

***

Изо всех сил цепляюсь за ручку покорёженной двери, стараясь не заваливаться на Фолка. Я отбила всю задницу, но, по крайней мере, сейчас я еду сидя. В таксобус на моей остановке обычно уже не влезть — пихаешься, протискиваешься и укладываешь себя между другими такими же — по струночке, чтобы дышать можно было. А возят так, точно мы не живые. Каждая кочка — наша, каждый крутой поворот — как последний. У водителя план — не соберёт, спишут с эйды с его кармана, а там и так негусто. Вот и носятся.

Так что Крошка не так уж плоха. Даром что мешок на голове — здесь хоть настоящий, а в городе нам невидимый пялили — и живи с ним как хочешь. Вот вроде смотришь вокруг, а всё какое-то ненастоящее и подсунутое — на, смотри, любуйся.

— Черт. Кажется, за нами хвост… — говорит Фолк.

— Кто?

— Падальщики.

Я пытаюсь снять мешок, но чья-то рука останавливает меня.

— Даже не думай, — шипит Тина.

— Я не собираюсь ждать, пока нас схватят эти…