100 грамм предательства

Результатов с упоминанием некогда известного журналиста не так уж и много. Всего три или четыре.

— Видишь, номера? Это индексы. Цифры означают номер стеллажа, номер полки и номер коробки. Вот, например. 23.7.13. Значит нам нужен двадцать третий стеллаж, седьмая полка и тринадцатая коробка. Я пока проверю, что там… А ты посмотри следующий индекс, в описании которого упоминается Эйрик Халле.

Свернув в очередной коридор, наконец, добираюсь до стеллажа с цифрой 23. Седьмая полка располагается довольно высоко, поэтому я подтаскиваю стремянку и лезу наверх. Сдуваю пыль с коробки под номером 13. Она до того тяжёлая, что тянет меня назад и от неожиданности я вскрикиваю, когда чьи-то руки не дают мне упасть.

— Осторожнее, Карамелька! — Фолк ставит меня на пол и забирает коробку. — Давай посмотрим, что здесь…

Трясущимися руками снимаю крышку и начинаю перебирать содержимое.

— Так будет быстрее… — Фолк просто поднимает коробку и высыпает содержимое.

Бумаги. Папки. На одной прописными буквами значится: ДОСЬЕ.

— Какой следующий стеллаж? — спрашиваю у Фолка.

— Тридцать четвёртый. Полка 11. Коробка 19.

Пройдя несколько рядов, сворачиваем и находим нужный стеллаж.

— Ещё выше… — вздыхаю я.

— На этот раз, полезу я, только отойди подальше.

Фолк пододвигает стремянку — в каждом ряду их по несколько штук и взбирается на самый верх, но не утруждает себя тем, чтобы спустить коробку вниз, а тут же переворачивает и содержимое летит вниз.

И здесь ничего. Какие-то письма, документы и ничего похожего на дневник. Вера в то, что мы его найдём, пошатнулась.

— Следующий?.. — тихо спрашиваю я.

— Сорок седьмой… Третья полка. Но номера коробки не указано.

— Так бывает… — объясняю я. — Некоторые экспонаты лежат прямо на полках. Давай, проверим.

На этот раз стремянка нам не нужна. Третья полка располагается как раз на уровне моего лица. Все экспонаты навалены грудой, и кто только их укладывал? Я перебираю их, когда в руки попадает потрёпанная записная книжка с золотистым узором на обложке. Небольшая — величиной с ладонь.

На форзаце выцветшими чернилами выведено:

Эйрик Халле. Мысли. Идеи. Планы.

Пробегаюсь глазами по первой странице, вчитываюсь в слова с мелкими завитушками.

На дворе стоит глубокая ночь. Луна словно примёрзла к небу и скалится в окно. Сегодня мне совсем не спится — в голове ворох мыслей, а душа пребывает в смятении. Решаю довериться бумаге, ведь она, как известно, всё стерпит.

Раскрытый блокнот уже лежит передо мной. Подарок на годовщину свадьбы от моей дорогой Эм…

— Вроде оно! — выдыхаю я. — Держи…

Фолк убирает книжицу в рюкзак и сметает с полок другие коробки и экспонаты на пол.

— Запутаем их… попробуй стереть историю поиска, не думаю, что это шибко поможет, но попытка не пытка…

Мы уже подходим к стойке регистрации, когда я вспоминаю о просьбе Крэма.

— Подожди… Мне нужно кое-что найти…

— Эй, ты что задумала?!

— Я обещала Крэму… Иди, стирай пока данные, я быстро. Тебе нужно нажать кнопу «очистить».

Вдруг из всех динамиков завыла сирена. Пронзительно и громко. Будто Регент мчится в своём кортеже по проспектам Эйдолона.

— Чёрт… — ерошит волосы Фолк, нервничая. — Это наверняка охрана.

— Но я обещала… — и в этот момент свет гаснет. — Я быстро…

— Много ли толку будет от твоей книжки, если нас сцапают? — шипит Фолк.

— Дай фонарь! — оттого, что он меня торопит, я не могу сообразить, где искать. — Сейчас, сейчас… Не лезь под руку…

— Ну что ты! Не торопись. — Он протягивает мне фонарик. — Подумаешь, сюда направляется целая армия. Это же мелочь, да?

Стараюсь не обращать внимания на его выпады, сосредоточившись на стеллажах.

Документы. Папки. Коробки.

Но мне нужны книги. Двигаюсь вдоль полок, уже отчаявшись что-либо найти, когда луч фонаря выхватывает из темноты корешки книг. Вот оно!

Хватаю маленький томик в сине-голубой обложке — она напоминает цвет васильков в поле. Некогда смотреть название и описание, остаётся надеяться, что книжка окажется приличной.

— Нашла! — я возвращаюсь к стойке.

— Да неужели?

— Пошли… — засовываю находку в маленькое отделение рюкзака.

Мы крадёмся к выходу из хранилища, но дверь почему-то оказывается закрыта. Меня бросает в пот. Я прекрасно помню, что Фолк дверь не трогал. Его судорожный вздох подтверждает мои опасения. Для верности напарник всё-таки берётся за ручку и наседает на неё.

Ничего.

Я хватаю со стойки слепок с отпечатком ладони Шарлы и прикладываю к электроключу. Вокруг расползается красное пятно. В доступе отказано.

— Твою… — снова шипит Фолк, глядя на меня со злостью. Теперь авантюра с поиском подарка для Крэма кажется несусветной глупостью — разве стоит потрёпанная книжка нашей свободы? — Приём, Буб, приём!

В ответ раздаётся треск помех.