100 великих катастроф на море

Без бурь, без скал
«Гангут» дал течь
И смерть снискал.
К «Русалке» лечь
Спеша на дно,
Чтоб скрыть от глаз,
С ней заодно,
Каков у нас —
Предмет забот
И вражий страх —
Военный флот
Не на смотрах.
Не скрыть, увы —
В подводной мгле,
Что лезли швы
На корабле…
И не секрет,
Хоть верх стыда,
Что камней нет,
Одна вода.
Не как грибы
Они растут,
Знать, от стрельбы
Потек «Гангут».
И я смущен,
Спрошу с тоской:
Один ли он
Корабль такой,
Что мощь являть
Лишь видом мог,
А чтоб стрелять?
Избави Бог!
Тотчас по швам
Пополз по всем,
Хоть стоил нам
Мильонов семь.
Уж с давних пор
Срамились мы,
Но сей позор
Смутил умы!
Но моряков
Тут не вина
Коль флот таков,
Что ищет дна.
Блюли они,
Скажу не в лесть,
Как в оны дни
И долг, и честь.
Кто ж лиходей?
Один? Иль рать?
Таких людей?
Кого карать
И в чем напасть?
Где корень злу?
Бездарна ль власть?
Людей ли нет?
Чей тяжкий грех?
Кого винить?
В устах у всех
Вопросов нет.
Хотя беда и без границ,
Но, господа,
Винить ли лиц?
Когда закон
Летит под стол,
И без препон
Лишь произвол.
Где правда – срам,
А светом мгла,
Не в лицах там
Источник зла.

Неоднозначный историк флота И. Л. Бунич побрезговал вставить рассказ о «Гангуте» в свой двухтомник по истории балтийских броненосцев, а адмирал А. А. Бирилев, некогда командовавший им, проводил его на тот свет такими желчными словами: «Гнусный корабль, хорошо, что его утопили, незачем его и поднимать».

В проекте инженера Э. Е. Гуляева он выглядел довольно грозно – по крайней мере, мало чем отличаясь от своих непосредственных предшественников, таранных броненосцев «Император Александр II» и «Император Николай I». Две мачты, две трубы, два орудия главного калибра в носовой башне… Беда была в том, что морское министерство, найдя цену постройки предшественников «Гангута» слишком высокой, решило сэкономить. В первую очередь пострадало водоизмещение – с 8440 тонн у «Императоров» оно было заложено в 6592 тонны у «Гангута». Корпус выстроенного инженером А. Е. Леонтьевым в 1889–1893 гг. в Новом Адмиралтействе Санкт-Петербурга броненосца получился длиной в 88,3 метра, шириной – 18,9 метра; осадка была 6,4 метра. Бронированный каземат защищал четыре 229-мм орудия; еще были четыре 6-дюймовки и мелкокалиберные пушки. Две горизонтальные паровые машины тройного расширения были изготовлены по образцу, эксплуатируемому на английском крейсере «Галатея», и работали от 8 котлов, давая скорость порядка 14–15 узлов. Броненосец в итоге оказался перегружен, с недостаточной метацентрической высотой, зарывался носом и неудовлетворительно держался на курсе. При этом сохранялось требование начальства, что в случае нужды малыш будет способен перейти на Дальний Восток!

Броненосец «Гангут» и его гибель на рейде Выборга

Жертвами последующего рьяного «колдовства» над перекройкой проекта стали задняя мачта, вторая дымовая труба, а под конец – и орудие в носовой барбетной установке осталось только одно, правда, 305-мм. Благодаря своему курьезному виду броненосец тут же стал мишенью флотских острот. О нем говорили так: «Одна мачта, одна труба, одна пушка – одно недоразумение!» Малыш словно чувствовал, что никому не нужен.

На учениях в сентябре 1896 г. в проливе Бьерке-Зунд броненосец пробил днище о камни банки Ялкаматала; срочно прибывший с «Петра Великого» С. О. Макаров лично руководил борьбой за спасение «Гангута»: завел пластырь, в качестве которого использовали парус одного из подвернувшихся под руку ученых судов, откачали помпами воду, и «Гангут» своим ходом пришел в Кронштадт на ремонт. При обследовании обнаружили многочисленные борозды и вмятины, лопнувшие чугунные клапанные коробки (которые вообще-то требовалось изготовлять из железа!), а также повреждение магистральной трубы. Макаров сделал вывод, что подобные многочисленные повреждения – последствия излишней жесткости днищевого набора.