100 великих катастроф на море

Приукрашивать, конечно, не стоит: как и вся империя, Римская Африка пребывала в состоянии упадка, хотя и не столь безнадежного. И хотя по полям бродили шайки циркумцеллионов – боевого крыла еретиков-донатистов, воевавших с официальной Церковью как служанкой власти и защитницей богатеев, берберы нападали из пустыни, сжигая поселения и уводя людей в рабство, а города приходили в упадок из-за того, что куриалы бросали их в надежде выбраться в сенаторы, а аристократия предпочитала им свои укрепленные виллы (которые стали пользоваться равными с городами судебными и фискальными прерогативами), для римских жителей Европы Африка представлялась этаким заморским… если и не Элизиумом, то, по крайней мере, надежным убежищем от варваров, наводнивших континент. Прежние сенаторы и землевладельцы с семьями – если их удавалось сохранить – практически жалкими нищими высаживались на африканский берег в надежде спасти хотя бы жизнь, и море как бы служило им порукой, что его не преодолеют скакуны и повозки варваров, – надежда, впрочем, довольно призрачная, ибо уже в 410 г. завоеватель Рима Аларих готовил флот для вторжения в Римскую Африку, и только разметавшая его буря отсрочила беду, как повествует историк Иордан (VI в.) в своей «Гетике» (пусть читатель не удивляется, что он столь благостно пишет о готах, ибо он и сам – гот):

Аларих. Гравюра XVIII в.

«Вступив в Рим, они (готы. – Е.С.), по приказу Алариха, только грабят, но не поджигают, как в обычае у варваров, и вовсе не допускают совершать какое-либо надругательство над святыми местами. Выйдя из Рима, они двинулись по Кампании и Лукании, нанося тот же ущерб, и достигли Бриттиев. Там они осели надолго и предполагали идти на Сицилию, а оттуда в африканские земли. Ведь область Бриттиев лежит на крайнем конце Италии, расположенная в южной ее части; ее выступ составляет начало Апеннинских гор; вытянутая наподобие языка, она отделяет Адриатическое море от Тирренского; название свое она получила некогда от имени царицы Бриттии. Итак, туда-то и пришел Аларих, король везеготов, с богатствами целой Италии, захваченными как добыча, и оттуда, как было сказано, предполагал через Сицилию переправиться в спокойную страну Африку, но, так как не дозволено, чтобы кто-либо из людей располагал [судьбой своей] без ведома Божия, страшная пучина морская поглотила несколько его кораблей, а многие разбросала. Пока Аларих, потрясенный этой неудачей, размышлял, что ему предпринять, он был внезапно застигнут преждевременной смертью и удалился от дел человеческих».

Сразу отметим, что в 415 г. та же причина сорвала аналогичное предприятие короля испанских вестготов Валлии (Валии) – «Валия, король готов, до того свирепствовал со своими войсками против вандалов (в Испании. – Е.С.), что намеревался было преследовать их и в Африке, если бы только не отвлек его тот же случай, который приключился некогда с Аларихом, когда тот направлялся в Африку». Буря у Кадикса уничтожила его флот.

Пока же вести, принесенные в Африку беглецами, были ужасны; конец Рима для многих знаменовал конец мира – недаром Блаженному Августину пришлось приняться за свой грандиозный труд «О Граде Божием», чтобы показать, что это не так. Прошло довольно краткое время; ужас и страхи попритихли, жизнь брала свое – и вот уж Августин полуиронично отмечал, что римские беглецы, только что лишившись семей и состояний, уже не вылезали из карфагенских цирков и театров. Немного времени спустя, в 429 г., драгоценная Римская Африка стала добычей племени вандалов.

Гибель русского флота у Константинополя (860-е гг.)

Первый выход русского народа на историческую сцену был громким, хотя и закончился для наших пращуров довольно прискорбно – и не благодаря доблести врагов, а из-за разгула морской стихии. Речь идет о нападении славяно-русского флота из 200 ладей под началом киевских варяжских князей Аскольда и Дира на Константинополь – столицу Византии (киевская «морская» ладья была 25 метров длиной, имела 20 пар весел, вмещала 40–60 воинов и строилась из ствола дуба, образовывавшего киль, к которому прикрепляли шпангоуты, а на них – обшивку; оттого византийцы называли наши суда моноксилами – «однодеревками»). Нестор-летописец (1056–1106) датирует поход 866 г., общепринятая историками дата – 860-й, хотя есть и третья точка зрения, заключающаяся в том, что русских походов на Царьград в те годы было несколько.