100 великих крылатых выражений

В каком-то смысле римляне сами накликали на себя беду. В позднем Риме один узурпатор сменял другого, одна гражданская война следовала за другой. В этой великой смуте, охватившей империю, было чем поживиться и пришлецам вроде гуннов. Тот же Аммиан Марцеллин, хорошо сознавая это, прибег к такому сравнению: варвары ведут себя, «как дикие звери, привыкшие нападать на стада из-за небрежности пастухов» (XVI, 5).

Поначалу, впрочем, гунны были не так смелы, как представляется нам теперь. До Аттилы они мало чем отличались от других варваров. Разбойники по своей натуре, они легко становились и наемниками – лишь бы добыча была их.

В 424 г. гунны-наемники воевали в Северной Африке на стороне Иоанна Узурпатора, провозгласившего себя римским императором. Год спустя гуннская конница под началом Флавия Аэция, который со временем станет «последним из римлян», последним крупным римским полководцем, сражалась с восточноримскими войсками. По преданию гуннский царь Руга привел под знамена Аэция 60 тысяч наемников.

Появление этой огромной армии предваряло последний выход гуннов на историческую сцену. Если прежде они стращали племена за пределами Римской державы или доблестно служили ей, то в 434–453 гг. сами взялись решать ее судьбу. Теперь Римская держава была не громадной горой вдалеке, которую не сломить, теперь она была россыпью драгоценных городов на пути гуннской конницы. Их можно было штурмовать или…

Смена парадигмы связана с фигурой Аттилы. «Он сокрушил почти всю Европу, оставив после себя лишь руины» – таков был неизменный приговор историков той эпохе и ее протагонисту, царю гуннов.

Готский историк Иордан назвал Аттилу «ужасом всех стран» («Гетика», 183). Его «приплюснутый нос» и «отвратительный цвет» кожи производили самое неприятное впечатление.

У страха перед Аттилой глаза и впрямь были велики. В описаниях гуннов, оставленных современниками (а тем более поздними авторами), вымысел, однажды навеянный ужасом, преобладал над фактами. Аттилу описывали как жестокого зверя (в лучшем случае – как пьяницу и сумасброда).

Когда же рассказчики обращались к высшему смыслу, проступающему сквозь ткань мировой истории, он был «бичом Божьим». Он послан был в этот мир, чтобы наказать людей за грехи. Его появление было карой Господней, его уход – милостью Божьей. Войско гуннов, ведомое Аттилой, словно огромный бич, заносилось над миром, грозя нанести удар, – по велению Бога, мнилось в страхе многим.

Все это, полагают некоторые современные историки, далеко от действительности.

Начнем с того, что империя Аттилы, якобы простиравшаяся от Урала до Британских островов, на самом деле, как отмечал блестящий знаток истории гуннов Менхен-Хельфен, была едва больше владений царя даков Буребисты, который в I в. до н. э. правил территорией от устья Дуная до Словакии. Сравнивать «империю» Аттилы с державой Чингисхана, иронизировал Менхен-Хельфен, значит поддаваться «искушению найти аналогии там, где их нет».

По словам немецкого историка Германа Шрайбера, автора книги «Die Hunnen» – «Гунны» (1975), «Аттилу нельзя упрекнуть ни в чем из того, в чем нельзя было бы упрекнуть и его современников». Разве он был, например, намного хуже, чем готский вождь Теодорих Страбон, который в конце V в. наводил страх на Византийскую империю? Наибольшая дань, которую Аттила затребовал с римлян, составила 2100 римских фунтов золота ежегодно (1 фунт = 327,45 грамма) – всего на 100 фунтов больше, чем 30 лет спустя испрашивал у византийского императора Льва I Теодорих Страбон.

Аттила был, по словам Менхена-Хельфена, «единоличным правителем гуннов, своего собственного народа, а также повелителем готов и гепидов». Если, не поддаваясь напрасным эмоциям, придирчиво описывать его отношения с римлянами, то «он слыл сильным воином, не раз доставлявшим беспокойство римлянам, но никогда не был для них прямой и явной угрозой». Не был бичом Божьим! Сокрушить Римскую державу ему было не по силам.

Что же касается ужасной славы, Аттила и его гунны заслужили ее, в первую очередь, из-за своей особой – «нечеловеческой» (для жителей средиземноморского мира) – внешности, а также из-за того, что войну они вели не по классическим канонам. Византийский историк Зосим в «Новой истории» описал столкновение между гуннами и готами в 375 г. С флангов гунны «осыпали врага тучами стрел, учинив небывалую бойню».

Современные историки сравнивают тактику, применявшуюся гуннами, с принципами ведения боя, которые практиковали другие «бичи Божьи» – Кир, Дарий, Александр Македонский. Такую аналогию провел, например, индийский историк Рахул Санкритьяян в книге «History of Central Asia» – «История Центральной Азии» (1964).