100 великих крылатых выражений

Разумеется, любая переоценка прошлого имеет свои пределы. Великий ненавистник людской Аттила и в новом ракурсе не выглядит великим гуманистом. «Исконной его чертой была ненасытная воля к власти. Любыми средствами он был готов добиваться своего», – пишет немецкий историк Клаус Розен, автор вышедшей в 2016 г. книги «Attila. Der Schrecken der Welt. Eine Biographie» – «Аттила. Ужас мира. Биография».

Власть кружила голову, возносила до небес. Став царем разношерстного сброда, Аттила почувствовал себя ровней римским императорам (и соответственно повел себя). Но, облеченный властью, он остался таким же варваром, как и был, – ел, например, с деревянных тарелок (даром что не из корытца, как излюбленные персонажи аллегорий и басен). Гостей же своих угощал, случалось, из золотой посуды.

Непобедимый полководец, он был велик постольку, поскольку слаб был Рим, тих был град Константинов. Знаменитые римские герои в былые времена легко побеждали и не таких «степных волков», как Аттила со своими сынами степей – гуннами. Теперь же…

В сущности, Аттила, этот «бич Божий», должен был стать лишь одним из концов «раздвоенной, хвостатой плетки». Традиционно гуннами правили два царя, но Аттила обманул своего брата Бледу и лишил его власти. «Аттила, царь гуннов, Бледу, брата своего и соратника по царству, убил и его народы вынудил себе повиноваться», – сказано в «Хронике Проспера Аквитанского», написанной в середине V в.

К тому времени Римской империей тоже правили два императора. Фактически страна была расколота. И союзникам-соперникам, ее правителям, недоставало политической воли, чтобы в трудную минуту собрать свои силы в кулак и уничтожить наглого варвара, вздумавшего угрожать их отечеству. Они предпочитали порознь терпеть, платить Аттиле дань, мириться с ним – но не друг с другом.

Восточной Римской империей правил Феодосий II, решивший откупиться от Аттилы огромными деньгами – 2100 фунтами в год! Ни один римский император не выплачивал прежде таких немыслимых сумм заносчивым варварам, где бы они ни жили, за Рейном, Дунаем или Евфратом.

Правитель Западной Римской империей Валентиниан III также убоялся войны с гуннами и, вместо того чтобы наказать Аттилу, стал заискивать перед ним, называя его «другом римского народа».

В переговорах с византийцами, как и затем с Западной Римской империей, Аттила лавировал, ловко используя вражду, зримо нараставшую между двумя половинами распавшейся державы. Ведь правители Запада и Востока думали одинаково шаблонно, надеясь «при помощи гуннов победить другую половину империи и воссоздать великую державу» (Шрайбер).

В своем стремлении угодить Аттиле оба правителя состязались, ибо жили по принципу: целуй руку, которую не можешь укусить. Они регулярно посылали к гуннскому царю своих эмиссаров, дабы те оказывали ему всяческие знаки внимания.

Аттила гневался, и римляне осыпали его богатыми дарами: золотом, драгоценными камнями, изысканными тканями и сладостями, «которые гуннам были неведомы, а потому они оказывались особенно падки на них», пишет Розен. «Бич Божий» был что горькая пилюля, которую так легко подсластить.

Любовь Аттилы к подаркам порой принимала гротескные черты. Так, убедившись, что его посланников, отправленных к императорскому двору, щедро одаривают, Аттила, по словам византийского историка Приска, стал выдумывать любые пустячные предлоги, чтобы отправить делегации к императорам. Привезенные назад дары он пересчитывал, пересматривал – как ребенок. Но это дитя сразу же превращалось в бестию, если его пытались провести. Аттила велел распять своего секретаря Констанция, когда тот кое-что утаил от него, вернувшись из столицы.

По сути, большую часть времени, что Аттила со своим воинством пребывал у границ Римской империи, этот свирепый гунн был не «бичом Божьим», а какой-то ненасытной утробой – можно сказать, «преисподней, где исчезали римские богатства».

Аттила превратил основное занятие гуннов – войну – из страшной молодецкой забавы в прибыльное предприятие, «промышленную отрасль» эпохи первоначального накопления. Вместо того чтобы покорить всю Византию или Италию, он предпочитал втридорога сбывать чужой покой и свободу, получая за них сотни фунтов золота ежегодно. Кроме того, византийцы согласились, например, открыть свои рынки гуннским купцам. Как пишет Шрайбер, подобное соглашение дало гуннам счастливую возможность превратить золото, взимаемое в виде дани, в различные товары.

Обоих императоров это начинало тяготить. В 448 г. Феодосий II задумал устранить своего обиралу, подослав к нему убийцу. Но затея не удалась, а Аттила наказал двуликого обидчика-императора не «огнем и мечом», а крупной контрибуцией.