100 великих тайн дипломатии

В антисемитской Германии второй половины 1930-х годов посол-еврей уже стал нонсенсом, и советской стороне это дали понять. Полпредство СССР в Берлине фактически оказалось в изоляции, за сотрудниками и всеми, кто приходил в его здание, велась слежка. Суриц обладал дипломатическим иммунитетом, но неприятная атмосфера вокруг советского полпреда ощущалась особенно заметно. Нарком Литвинов сочувствовал Сурицу и уговаривал: «Не принимайте слишком близко к сердцу отказ немцев от посещения Ваших приемов и обедов и неприглашение Вас на их прием. Мы здесь относимся к этому совершенно равнодушно…»

Но следовало учитывать реалии. К весне 1937 года особенно ужесточился антисоветский курс фашистской власти. Отношения двух стран были заморожены. Многие тогда предвидели ход дальнейших событий, но впоследствии неоднократно говорилось, что задачей советской дипломатии было не предотвратить войну, а оттянуть ее как можно дальше, чтобы успеть к ней приготовиться.

Миссия А.Ф. Мерекалова

Не нравившегося немцам опытного и образованного Сурица на боевом посту сменил Алексей Федорович Мерекалов – молодой первый заместитель наркома внешней торговли СССР, неопытный в дипломатии, к тому же владевший не немецким, а английским языком.

В начале мая 1938 года он по предложению Молотова стал послом в Германии. Мерекалов пытался отказаться, мотивируя отказ сложной обстановкой в Германии и незнанием страны и языка. Но теперь уже Сталин повторил ему задание, а Сталину не перечили.

С ноября 1938 года советско-германские отношения стали постепенно улучшаться. А 12 января 1939 года на новогоднем приеме к Мерекалову подошел Гитлер и четверть часа беседовал с ним. Это сочли хорошим знаком: ведь с другими послами Гитлер только обменялся рукопожатием. 1 марта 1939 года Мерекалова пригласили на многочасовой ужин у Гитлера, где советскому послу досталось почетное место возле Гитлера, Геринга и Риббентропа. Сам по себе этот факт мог свидетельствовать о готовности немецкой стороны к корректировке своих отношений с СССР в сторону улучшения. Но все было не так просто, а внешние проявления в дипломатии – лишь витрина. Скорее всего, Мерекалову, а заодно – и советской стороне, давали понять, что он принят и одобрен.

Мерекалов вполне устроил немцев: не только потому, что он был не еврей, но и потому, что таким послом было проще манипулировать. В тот момент дипломатические отношения между тремя странами – СССР, Англией и Германией – приобрели характер небольших придирок. С одной стороны, нарком Литвинов подбивал Англию объединиться с СССР против Германии, с другой – Мерекалов, встретившийся 17 апреля 1939 года с министром иностранных дел Германии Э. фон Вайцзеккером и вручивший ему ноту по поводу сорванных в чешской фирме «Шкода» военных контрактов СССР (в Чехословакию вторглись немецкие войска), выслушал неприятный намек министра: Германии, дескать, нет никакого дела до военных заказов СССР, поскольку Советы за спиной у Германии пытаются заключить пакт с Англией. Впрочем, Мерекалов не растерялся и тут же обсудил с министром несколько важных вопросов – отношения с Польшей, советско-германские отношения и вообще отношения европейских стран. В итоге Вайцзеккера удалось убедить в лояльности СССР по отношению к Германии. При этом Астахов, работавший переводчиком на встрече с Вайцзеккером, превратился в достаточно важную фигуру.

Переводчик в роли посла

До назначения Мерекалова переводчик посла играл совершенно иную роль: он не столько ходил за послом, чтобы переводить, сколько занимался сбором информации – знакомился, входил в доверие, общался с людьми, случайно затрагивал нужные ему темы, то есть был скорее агентом посольства. Теперь ему приходилось безотлучно находиться возле Мерекалова во время его контактов и переговоров, а порой и заменять его, поскольку немцы гораздо охотнее общались с человеком, который понимал их язык, но при этом не имел высокого статуса, чтобы отвечать на равных. И это – в тот тяжелый момент, когда решалась судьба мира.