100 великих тайн дипломатии

Его называли «самым неизвестным русским царем» и «некоронованным русским царем». Но разве это в данном случае важно? Важно то, что в России обнаружилось в те времена достаточно большое количество бояр, готовых на измену. Владиславу присягнули в Москве, Ярославле, Новгороде, Вологде и других городах. В тот момент положение России и рокировка претендентов на престол были лишь ставками в игре. Но насколько же мелкими и мелочными оказались игроки! Даже «московскую» корону Владислава ждала незавидная участь: сводный брат несостоявшегося царя после его смерти переплавил ее на монеты.

Республика Красоты

Эта история началась осенью 1919 года, сразу после Сен-Жермена. Никто на переговорах не испытывал особого желания отдавать итальянцам австрийские земли, тем более что Италия вела себя агрессивно и нагло. Даже Жорж Клемансо, представлявший союзников, проникся неприязнью к итальянцам из-за националистических скандалов в Италии, связанных с французами: там запретили «Марсельезу» и напали на французский легион. Французский премьер заявил, что скорее станет на сторону побежденных австрийцев и будет защищать их права, чтобы не иметь дело с итальянцами.

Но обещание есть обещание, и президент Вильсон разрубил этот узел. Впрочем, итальянцы, получившие половину австрийского Тироля, довольны все равно не были. Их аппетиты простирались куда дальше. Во-первых, они хотели весь Тироль, но им не дали. Во-вторых, они считали своим город Фиуме и жаждали заполучить его любой ценой. В Фиуме проживало поровну итальянцев и славян, но в ходе подписания соглашений его передали Королевству сербов, хорватов и словенцев.

Пока все дипломаты, включая итальянских, пребывали в полной неопределенности и балансировали на канате взаимного недоверия, то и дело прибегая к советам сторонних лиц, общественное движение националистов Италии существовало само по себе.

Началось все именно с неопределенности на переговорах, когда глава итальянской делегации Орландо в последних попытках спасти положение с Фиуме метнулся за помощью к хитрому французскому негоцианту Андре Тардье, имевшему связи с американцами и британцами и поставлявшему им оружие. История этого странного, наспех сочиненного «документа» весьма замечательна: ночью в отеле «Эдуард VII» французский бизнесмен набросал от руки несколько листков, с которыми Орландо и явился на переговоры в Сен-Жермене. На первой странице говорилось о «создании независимого государства под суверенитетом Лиги Наций». Тардье предлагал сделать Фиуме «свободным портом», в котором самоуправление осуществлялось бы коллегиальным правительством «в составе 5 членов, назначаемых Лигой Наций (2 итальянца, 1 уроженец Фиуме, 1 из Королевства сербов, хорватов и словенцев, 1 от какой-либо другой державы)».

На переговорах этот первый листок, касающийся судьбы Фиуме, был пренебрежительно отвергнут Ллойд Джорджем – в какой-то мере из-за странного вида документа: британский премьер просто не смог его прочесть. Официальным основанием для отказа явилось утверждение, что при таком раскладе «весь округ окажется фактически под итальянским управлением».

* * *

На заседании в Риме речь шла о том же самом – о Фиуме, ставшем камнем преткновения из-за живущего в нем итальянского населения.

Премьер Орландо, превратившийся в заложника – и высокомерных переговорщиков, и собственных одержимых «священным эгоизмом» соотечественников – с самоубийственной патетикой в одиночку бьется с президентом Вильсоном и недоумевающими западными дипломатами за этот город. Он знает, что ему в спину дышит раздираемая страстями страна.

Габриеле д’Аннунцио (в центре с тростью) в Фиуме в 1919 г.

«Премьер Орландо: Я утверждаю, что, если Фьуме не будет передан Италии, это вызовет в итальянском народе столь сильную бурю протеста и ненависти, что они приведут в сравнительно недалеком будущем к глубоким конфликтам. <…> Я вновь настаиваю на своей мысли и утверждаю, что, если Фьуме не будет передан Италии, факт этот по своим последствиям окажется в огромной степени роковым как для интересов Италии, так и для международного мира!

Следует продолжительное молчание.

Вильсон: Невероятно, чтобы представители Италии стали на эту позицию!»

Можно представить недоумение Вудро Вильсона: он впервые столкнулся с такой своеобразной манерой ведения дипломатических переговоров.