100 великих тайн дипломатии

Головин оказался человеком современным, даже в бытовых вещах. Он один из первых надел европейское платье, тогда как в России все еще ходили в старорусской одежде и переносили эти привычки на западные рауты. Так, историк Л.И. Бердников пишет, что «к модникам чиновным монарх был весьма снисходителен. Достаточно назвать бывших у него в фаворе Петра Толстого, Бориса Шереметева, Федора Головина, Павла Ягужинского и других, облачавшихся в богатые модные французские костюмы». И далее: «Любопытно, что и те двести московитов из Великого посольства в Европу (1697–1698 годов) также сперва щеголяли в пышных старорусских костюмах. Однако уже в январе 1698 года все участники русской дипмиссии облачаются в европейские одежды. По возвращении же московитов в Россию их европейское платье поначалу воспринимается как щегольское и даже вызывает насмешки современников. Так, князь Федор Ромодановский, узнав, что посол Федор Головин оделся в немецкое платье, назвал его поступок «безумным». И не подозревал Ромодановский, что совсем скоро (12 февраля 1699 года) знаменитые ножницы Петра I будут властно укорачивать полы и рукава стародавних московских кафтанов и ферязей; последуют и законодательные акты, предписывающие под страхом наказания ношение исключительно европейских костюмов…» (Л.И. Бердников «Дерзкая империя»).

Против шведов

Последней важной миссией Головина стала подготовка к Русско-шведской войне. Зарубежные страны по-прежнему не горели желанием поддержать Россию, хотя работа Головина даром не прошла и посольства Российской империи появились в Австрии, Голландии, Польше, Турции. Именно с этого момента начал формироваться корпус дипломатов европейского образца. Армию после поражения под Нарвой удалось восстановить во многом благодаря усилиям нового дипломатического корпуса, сумевшего помешать активной деятельности Карла XII.

В ноябре 1699 года внешнеполитический поворот России завершился созданием Северного союза. Это потребовало кардинальных изменений позиции Москвы по турецкому вопросу. В декабре 1699 года Петр направил для Емельяна Украинцева новые инструкции: теперь русской делегации следовало отказаться от прежних требований ради заключения мира. Головин тогда писал Украинцеву из Воронежа: «Изволь Ваша милость ведать, что сей мир зело здесь нужен потому, что некоторые новые к прибытию сего государства дела начинаются и уже начались».

В 1706 году весна выдалась напряженной. Петр уже давно находился на Украине в ожидании шведов. Ему нужен был Федор Головин – человек, державший в голове все данные и способный на любые неожиданные предприятия. Император вызвал Головина к себе, но тот задерживался и выехал из Москвы только в конце июня. Доехать успел только до Нежина: там внезапно заболел и 30 июля скончался. Его похороны были пышными, но сама церемония запоздала на несколько месяцев – до 22 февраля 1707 года.

И все же нельзя не признать, что загруженный поручениями и обязанностями Федор Алексеевич Головин прожил относительно счастливую жизнь. Его не казнили, не репрессировали, не ссылали; ему удалось реализовать большую часть своих человеческих возможностей и умереть в почете и уважении.

Федор Головин воспитал и оставил России много новых дипломатов, способных добиться большего, чем он. А это главное для опытного и талантливого человека.

Чудесное спасение

История дипломатии знает и удивительные случаи спасения от смерти с последующим взлетом к вершинам государственной деятельности. Чудесным образом спасенный дипломат мог еще послужить Отечеству и добиться впечатляющих результатов. Правда, случалось такое не столь уж часто. Одним из подобных прецедентов стала жизнь дипломата петровского времени Петра Павловича Шафирова, прошедшего огонь, воду и медные трубы.