100 великих украинцев

Подготовленные и набранные сборники читатель не увидел. В августе появилось «Постановление ЦК ВКП(б), направленное против журналов „Звезда“ и „Ленинград“ и лично против писателей Михаила Зощенко и Анны Ахматовой». Шофер такси, в котором ехала Анна Андреевна в один из осенних дней 1946 г., сообщил ей последнюю столичную новость: «Эта самая Ахматова покончила с собой».

Той осенью Ахматова долго и тяжело болела. Друзья организовали тайный фонд помощи, поскольку писательский союз лишил ее хлебных и продовольственных карточек. После звонка «сверху», ей вернули карточки и разрешили занимться переводами. А через два года Б. Пастернаку удалось выхлопотать ей пособие в Литфонде.

В 1949-м, в ноябре, был вновь арестован единственный сын — Лев Николаевич Гумилев.

«Семнадцать месяцев кричу,
Зову тебя домой,
Кидалась в ноги палачу,
Ты сын и ужас мой».

Доведенная до отчаяния, Ахматова пишет «Славу мира». Но эта жертва оказалась напрасной. Льва Гумилева не освободили. Он вернется лишь в 1956-м. Четырежды арестовывали его и в целом в лагерях провел он четырнадцать лет… Ахматова помнила 5 марта — день смерти Сталина — и всегда отмечала этот день как праздник.

Отепель 60-х годов явила миру творчество выдающегося поэта, пламенные строки которого запечатлели словом высшей пробы трагедию российского народа и преданной ему русской интеллигенции.

12 декабря 1964 г. Ахматовой была торжественно вручена Международная литературная премия Этна Таормина. В поездке на Сицилию, на вручение Премии, Ахматову сопровождали литераторы и поэты. Среди них был Микола Бажан, которому Ахматова говорила о своих украинских корнях и переводе сборника И. Франко «Увядшие листья», о «киевских стихотворениях».

Когда ехали из палаццо Урбино в отель, Ахматова обратилась к своей спутнице: «Слышишь, какой роскошный колокольный звон? Как в моем детстве…»

При вручении Премии, она читала «Музу»:

Когда я ночью жду ее прихода,
Жизнь, кажется, висит на волоске.
Что почести, что юность, что свобода
Пред милой гостьей с дудочкой в руке.
И вот вошла. Откинув покрывало,
Внимательно взглянула на меня.
Ей говорю: «Ты ль Данту диктовала
Страницы Ада?» Отвечает: «Я».

В старости единственным ее жильем была «Будка» — так называла Ахматова предоставленную Литфондом дачу на берегу Финского залива в Комарове. В Москве она останавливалась у друзей, меняла места проживания, переезжала, когда чувствовала, что хозяева уже не могут вынести не ее пребывание, а «ахматовку», по выражению Пастернака, — поток посетителей, почитателей, торопившихся выразить свое восхищение. На Ордынке, в квартире Ардовых, в крошечной комнатке, она принимала их по-королевски, заводя «пластинки», как сама называла свои воспоминания. Она понимала, что уже создаются «Разговоры с Ахматовой», и относилась к этому спокойно.

А самая близкая Ахматовой женщина, называвшая ее «Рабби», — Фаина Раневская воспоминаний не написала. Один из разговоров двух удивительных женщин записан мемуаристом: «Шведы требуют для меня Нобелевку, — сказала Ахматова Раневской и достала из сумочки газетную вырезку.

— Вот, в Стокгольме напечатали». «Стокгольм, — произнесла Раневская. — Как провинциально!» Ахматова засмеялась: «Могу показать то же самое из Парижа, если вам больше нравится». «Париж, Нью-Йорк, — продолжала та печально. — Все, все провинция». «Что же не провинция, Фаина?» — тон вопроса был насмешливый: она насмехалась и над Парижем, и над серьезностью собеседницы. «Провинциально все, — отозвалась Раневская, не поддаваясь на приглашение пошутить. — Все провинциально, кроме Библии». Это был ответ, достойный Ахматовой. Анна Андреевна оценила.

Вопреки фактическому отсутствию человеческих условий существования, бедствиям и болезням, Анна Ахматова не выпускала из рук перо. В автобиографии она отметит: «В 1962 году я закончила „Поэму без героя“, которую писала двадцать два года».

Лирическая героиня Анны Ахматовой много раз умирала от любви.

Реальная поэтесса умерла после нескольких инфарктов, после бесконечных приступов тяжелой стенокардии, которые переносила мужественно, как все в своей «жестокой жизни». Когда-то она распрашивала доктора о причинах смерти отца, умершего молодым — от первого приступа грудной жабы. Врач сказал: «Вам эта болезнь не грозит. Во-первых, она не передается по наследству, а во-вторых, она почти никогда не бывает у женщин. Это болезнь служебных неприятностей». Судьба, однако, рассудила иначе.