100 знаменитых символов Украины

«Березиль — значит березень. Нашему художественному объединению дал имя первый весенний месяц, который ломает все старое, пробивает дорогу новому, в котором порыв и сила». Так Лесь Курбас объяснял название («березиль» по-старославянски — март) вновь созданного театрального объединения. «Березиль» — явление уникальное не только в украинской, но и в мировой театральной истории. Это не просто театр, а целый театральный союз, объединивший более 250 актеров и театральных деятелей со всей Украины.

Безусловно, Лесь Курбас мечтал о возрождении именно украинского театра. А как иначе мог думать человек, рожденный на Львовщине, с малых лет взращенный на украинской культуре, и которого, как мы уже говорили, выгнали из университета за требования вести преподавание на родном языке? Но Курбас при всем своем украинофильстве и патриотизме никогда не был националистом. «Происхождение и национальность — случайны, — писал режиссер. — Выбирать их человеку не приходится. Да это и не главное. Откуда вы взяли, что в украинском театре должны работать одни украинцы? Все обстоит гораздо сложнее. Важно не кто ты по национальной принадлежности, не то, на каком языке ты высказываешь свои мысли, а что ты на этом языке говоришь, кто ты по духу, по сердечной вере, по склонности ума».

Середина 1920-х годов стала временем украинизации. И потому появление «Березиля» было благосклонно принято властью. Конечно, не в этом была художественная ценность детища Леся Курбаса. Но хорошо то, что вовремя. Это был «золотой» период в истории украинского театра — относительная свобода и материальная поддержка со стороны окрепшего государства (с 1925 года «Березиль» практически полностью финансировался из государственных источников). Плюс невероятный энтузиазм, которым Курбас зажигал всех, кто с ним соприкасался. И неудивительно, что тогдашнее руководство Советской Украины решило сделать «Березиль» образцово-показательным театром. После переезда в Харьков в 1926 году театру присвоили столичный статус и предоставили свежеотремонтированное здание бывшего театра Синельникова. А Лесь Курбас одним из первых в Украине получил звание народного артиста республики. При этом минуя полагавшуюся по тогдашним канонам ступеньку «заслуженного».

В то время Харьков был не только большим промышленным центром, но и культурной столицей Украины. И конечно же, приезд «Березиля» привлек к себе огромное внимание горожан. Вокруг «Березиля» быстро стал формироваться своеобразный «творческий кружок» известнейших украинских литераторов. С «Березилем» сотрудничали Остап Вишня, Павло Тычина, Микола Хвылевой, а творческий союз Леся Курбаса и Миколы Кулиша был одним из самых ярких в истории украинского театра. «Мина Мазайло», «Маклена Граса», «Народный Малахий», «97» и другие пьесы Кулиша, поставленные Курбасом на сцене «Березиля», — это золотой фонд украинского театра, сокровищница национального искусства. И его величайшая трагедия…

Перед тем как рассказать о расправе советской власти над лучшим украинским театром и его режиссером, сделаем небольшое отступление. Некоторые историки полагают, что «успех» террора и массовых чисток 1920–1930-х годов связан не только с авторитетом той власти, но и с чувством всеобщей обреченности: «не укрыться, не спастись, все равно найдут». И все-таки находились смелые люди, которые не желали мириться с ролью «жертвы на закланье». Нет, речь, конечно, не шла о каком-то вооруженном сопротивлении власти и попытках эту власть уничтожить (хотя ретивые ребята из ГПУ и НКВД «находили» такое желание едва ли не у каждого второго жителя страны). Просто эти люди не сидели и ждали, когда за ними придут, а действовали. Например, уезжали из Москвы, Киева или того же Харькова куда подальше, скажем, в Среднюю Азию или на Дальний Восток. Причем для этого не нужно было менять фамилию и документы. Надо было просто уехать, и все. У тех, кто обеспечивал выполнение указаний «мудрого вождя», было столько «забот», что проще было найти десяток новых «террористов-троцкистов» и «шпионов», чем искать одного уехавшего.

Мог ли так поступить Лесь Курбас? Наверное, нет. И даже не потому, что был слишком известной личностью. Он знал — его, ярчайшего представителя и выразителя именно украинской культуры, в покое не оставят. И не пощадят. Все это он прекрасно понимал. Но шел до конца. Просто не мог поступить иначе. Уже через год после переезда в Харьков в газетах стали появляться критические статьи, в которых осуждался «безыдейный репертуар театра „Березиль“, не отражающий величайших достижений социалистического строительства». Курбасу предлагали «переориентироваться» и «пересмотреть свою позицию» (что, скорее, могло оттянуть час расправы, но не миновать ее). На что Курбас всегда отвечал: «Пересмотрим и завтра начнем работать иначе? Я так не умею».