100 знаменитых символов Украины

Но легко рассуждать и осуждать, находясь в стороне. Очень легко. А жить, не зная, где встретишь завтрашний день — в своей постели в уютной квартире или на нарах в камере?.. Но куда бежать, о чем кричать? Поздним вечером во дворе здания на улице Совнаркомовской садились в машину бодрые ребята (они уже привыкли работать по ночам; так ведь гораздо сподручнее — во-первых, в общении с «клиентами» сохраняется эффект неожиданности, а во-вторых, ночью нет свидетелей) и ехали по давно знакомому маршруту на улицу Культуры. Вскоре в одной из квартир писательского дома зажигался свет, человек обреченно собирал вещи, а рядом плакали родные. Затем машина ехала обратно на Совнаркомовскую. Там задержанному задавали традиционный вопрос: «Признаете ли вы себя виновным в участии в контрреволюционной организации, ставившей целью организацию террора против высшего руководства Советской Украины?»

«Что?! Вы с ума сошли, да?!» — такой обычно была первая реакция. Но вскоре «правильно обработанный» писатель или художник сам все подтверждал: «Да, я террорист, шпион и убийца, я всю свою сознательную жизнь только и думал о том, как убить Постышева, Косиора и других вождей партии. Я все подпишу».

Из жильцов, заселивших в 1928 году квартиры дома «Слово», выжили немногие. Например Владимир Сосюра, воевавший, кстати, в свое время в армии Симона Петлюры. Правда, пил поэт по-черному, долгое время лечился в харьковской психиатрической больнице. А Павло Тычина написал сборник «Партия ведет» — идеологически выдержанный, бодрый и правильный. И его не тронули. Пройдя все круги ада застенков НКВД, чудом выжил Остап Вишня. Но таких, как он, были единицы…

Дом «Слово» по-прежнему стоит на том же месте, по тому же адресу. О том, кто жил в нем и что происходило в его стенах в начале 1930-х годов, напоминает лишь мемориальная доска. И если вдруг вам, уважаемый читатель, доведется побывать на этом месте — поклонитесь (хотя бы мысленно) памяти талантливых людей, которые когда-то жили в этом доме…

«За двумя зайцами»

«Глубокий яр. Под горою налево хорошенький домик Серков с садом; за ним забор и снова какой-то садик и домик, направо — гора, забор, а дальше яр. На дальней горе виднеется Киев». Так начинается написанная в 1875 году пьеса украинского писателя Ивана Нечуя-Левицкого «На Кожемяках», самим автором обозначенная как «комедия из мещанского быта с песнями и танцами в четырех действиях». Сюжет, в общем-то, простой и незамысловатый, но беспроигрышный во все времена. Некий окончательно промотавшийся молодой человек решает жениться на дочке богатых родителей, чтобы поправить свое положение. Присмотрев подходящую кандидатуру (неважно, что некрасивая, зато с деньгами), начинает всячески ее обхаживать, поражая изысканными «хранцузськими» манерами, неистово клянется в любви. Дело вроде бы «на мази», вот-вот должна состояться свадьба, однако все расстраивает страсть молодого человека к простой девушке, за которой большого приданого не дают, да и сама она не отвечает взаимностью. Вполне естественно, что автор поместил героев в среду, в которой жил сам, а именно на склоны киевской Лукьяновки.

Возможно, многие читатели удивятся, услышав название пьесы — «На Кожемяках» и имена главных героев — Свирида Петровича Голохвастого и Прони Прокоповны Серковой. Ведь мы привыкли, что у пьесы с таким сюжетом и действующими лицами другой автор и иное название. Но в том-то и дело, что пьеса «На Кожемяках» получилась, скажем так, «не театральной», а больше напоминала повесть или новеллу. Поэтому ее практически не ставили, и казалось, что она так и останется одной из немногих литературных неудач Ивана Нечуя-Левицкого и в будущем будет интересовать разве что литературоведов. Но комедия попала в руки другому известному украинскому драматургу — Михаилу Старицкому и под названием «За двумя зайцами» обрела вторую жизнь, куда более известную и удачливую, чем первая. Потомственный дворянин Старицкий, словно подвижник, пытался доказать всему театральному сообществу Российской империи, что понятие «украинский театр» имеет такое же право на жизнь, как и «русский театр». Он продал свое имение, на вырученные деньги создал труппу и искал сюжеты для постановки именно в украинском театре. И нашел. Его «переделка» пьесы Нечуя-Левицкого оказалась удачной и с тех пор не сходит с театральной сцены.