100 знаменитых символов Украины

Писать стихи, как вспоминал сам поэт, он начал примерно в 1837 году, еще будучи крепостным (напомним, что в 1838 году стараниями К. Брюллова, В. Жуковского, Е. Гребенки, А. Венецианова, И. Сошенко, В. Григоровича Шевченко был выкуплен из крепостных). На конец 1839 года он уже написал поэмы «Катерина», «Иван Подкова», «Тарасова ночь», стихотворения «К Основьяненко», «Перебендя» и некоторые другие. Но кто, кроме самого поэта, увидит и оценит эти творения, кто поможет автору напечатать его стихи?

Молодым авторам нелегко пробиться к читателю; так было и в первой половине XIX века, так, в общем-то, дело обстоит и сейчас. Тем более если это поэзия, да к тому же если поэт пишет, скажем так, «не на совсем правильном языке». Ведь царское правительство, а вместе с ним и прикормленная критика не раз высказывали свое отношение к украинскому языку: «Языка такого нет, не было и не будет». И всё, и, кажется, не пробиться сквозь стену цензуры… Но все же находились энтузиасты, готовые тратить не просто время, а жизнь свою ради того, чтобы сохранить украинский язык. Одним из таких людей был украинский поэт Евгений Павлович Гребенка — человек, который, безусловно, внес огромный вклад в развитие украинской культуры, и чьи заслуги, к сожалению, не оценены по достоинству. Ведь именно он сделал, пожалуй, больше других для того, чтобы поэзия Тараса Шевченко пришла к читателю.

В конце 1830-х годов Гребенка каким-то чудом добился разрешения издать украинский поэтический альманах «Ласточка». Среди прочих материалов, отобранных Евгением Павловичем для этого издания, были и несколько ранних стихотворений Шевченко. И уже тогда Гребенка понимал, что украинская поэзия наконец-то обрела своего гения, соловья, голос которого будет звучать в веках. «Полюбите, — писал он в своем альманахе, — земляки, нашу „Ласточку“, читайте ее быстрей, быть может, запоет соловей, и кто тогда станет слушать ласточку?»

И соловей запел. Власть пыталась заставить его замолчать, посадила в клетку, хотела скрыть его от людских глаз. Но это было потом. А тогда, в марте 1840 года, Евгений Гребенка подал в цензурный комитет проект альманаха «Ласточка» и стал ждать, когда же чиновники соизволят (или не соизволят) разрешить его печатать. Ждать пришлось долго. Альманах, в котором были напечатаны стихи Тараса Шевченко (помимо стихотворений, Гребенка включил в сборник и первую часть исторической поэмы «Гайдамаки»), вышел только через год, весной 1841 года.

Почти одновременно с «Ласточкой» на рассмотрение цензуры был подан небольшой сборник поэзии Шевченко. И наверное, мало кто тогда предполагал, что спустя годы название «Кобзарь» будет известно каждому украинцу, что восемь стихотворений («Думы мои, думы мои», «Перебендя», «Катерина», «Тополь», «Думка — зачем мне черные брови», «К Основьяненко», «Иван Подкова», «Тарасова ночь») станут точкой отсчета новой эпохи украинской поэзии, и не только поэзии, но и культуры, когда украинский язык (пусть и не сразу) перестанет быть всего лишь «малороссийским диалектом».

Получилось так, что цензоры прочитали и допустили к печати «Кобзарь» гораздо быстрее, чем альманах «Ласточка». И уже 18 апреля 1840 года первые его экземпляры вышли в свет. Появление «Кобзаря» почти сразу же привело к возникновению весьма оживленной дискуссии в литературных и окололитературных кругах. Причем отзывы были не только положительными, отнюдь. Конечно, мнение критиков, закосневших в своей великодержавности и преданности царствующему дому, было вполне понятно и предсказуемо. Но и среди прогрессивных людей того времени были такие, которые не могли понять и принять того, что украинский язык — это не диалект и что на нем можно и нужно писать как стихи, так и прозу. Особенно досталось Шевченко от «неистового» Виссариона Белинского. Например, о шевченковской поэме «Гайдамаки» он отозвался следующим образом: «Поэма наполнена вычурами и замашками, свойственными всем плохим пиитам… Здесь хорошо ругаются, пьют, жгут, режут, ну разумеется, в антрактах кобзарь (ибо без кобзаря какая уже малороссийская поэма!) поет свои вдохновенные песни без особого смысла, а дивчина плачет, а буря гомонит». «Досталось» шевченковской поэзии и от А. Фета.

И все же большинство отзывов были положительными, точнее, даже восторженными. Иван Франко, например, писал: «Появление „Кобзаря“ Шевченко в 1840 году в Петербурге должно считаться эпохальной датой в развитии украинской словесности, второй после „Энеиды“ Котляревского. Эта маленькая книжечка словно открыла новый мир поэзии, выплеснулась, как источник чистой, холодной воды, засветилась неизвестной ранее в украинской словесности ясностью, простотой и поэтической грацией слова».

Второе издание «Кобзаря» вышло в 1844 году. В это время статус, если можно так выразиться, Шевченко как поэта был уже совершенно иным. Он уже стал автором, имя которого было известно, пожалуй, каждому, кто хотя бы немного интересовался поэзией. А затем были арест, тюрьма и ссылка, печально знаменитое запрещение «писать и рисовать»…